— Я снова окликнул архиепископа. Потом пошел в его спальню. А там было мертвое тело.
— Опишите, пожалуйста, в каком положении лежало тело.
— Можно, я покажу?
Фидельма кивнула, и декурион направился в спальню и там опустился на колени в ногах кровати, почти в точности воспроизводя позу, которую показал Корнелий.
— Назначенный архиепископ лежал грудью на кровати, лицом вниз. Вокруг его шеи была веревка с узлами. Я хотел пощупать пульс. Кожа была холодная, и я понял, что он мертв.
— Вы сказали, холодная? — спросила Фидельма в неожиданном смятении. — Кожа была холодная?
— Да, — подтвердил Марк, поднимаясь на ноги. Вставая, он ножнами своего меча зацепился за покрывало и слегка приподнял его. Фидельма краем глаза заметила, что под кроватью что-то есть, однако не изменила выражения лица, продолжая внимательно слушать декуриона.
— Продолжайте, — попросила она.
— Было ясно, что архиепископа задушили этой веревкой. Насмерть.
— Какова была ваша первая мысль? — поинтересовалась Фидельма. — Что вы подумали, когда поняли, что Вигхард убит?
Марк поджал губы, задумавшись над ответом.
— Ну, что человек, который бежал по коридору, мог быть убийцей.
— Мог. А как насчет пустого сундука? У вас были какие-нибудь предположения?
— Я подумал, может быть, это было ограбление, и архиепископ застал вора врасплох и был убит.
— Может быть. А у человека, который убегал вдаль по коридору, в руках был мешок или что-нибудь, в чем можно унести такие крупные предметы, какие хранились в этом сундуке?
Стражник неохотно покачал головой.
— Я не помню.
— Ну же. До сих пор вы очень точно отвечали, — строго произнесла Фидельма. — Что мешает вам быть точным и дальше?
Декурион моргнул, смущенный неожиданной суровостью в ее голосе.
— Тогда я должен сказать, что не заметил у него в руках никакого мешка.
— Ясно. И тело было холодным, когда вы его осматривали. Вы сделали из этого какой-нибудь вывод?
— Что он мертв, и все.
— Понятно. Дальше. Что вы сделали после этого?
— Я закричал, чтобы поднять тревогу, и погнался за этим человеком, который к тому времени уже скрылся внизу на лестнице.
— Куда, вы говорили, выходит дальняя лестница?
— В другой квадратный двор позади этого здания. На мое счастье, в это время по двору шли двое из стражи и заметили монаха, поспешно выбегающего из здания. Они крикнули ему «Стой!», и он остановился.
— Остановился? — удивилась Фидельма.
— А что ему еще оставалось делать перед двумя вооруженными custodes? — усмехнулся Марк. — Они спросили его, кто он такой и что здесь делает. Он представился этим «Айн-Дина» и уже было убедил их отпустить его, когда они услышали, что я поднимаю тревогу. Тогда они задержали его до моего прихода. Вот, собственно, и все.
— Они его держали? Вы хотите сказать, что он пытался сбежать?
— Сначала пытался.
— Ага, — торжествующе сказал Эадульф. — Не похоже на поведение невинного человека.
Фидельма пропустила его замечание мимо ушей.
— Вы спросили монаха, что он делал около покоев назначенного архиепископа?
Декурион снова усмехнулся.
— Можно подумать, он сказал бы нам, что убил архиепископа!
— Но вы спросили? — настаивала Фидельма.
— Я сказал ему, что видел, как он бежал из покоев, где убит назначенный архиепископ. Он отрицал, что причастен к убийству. Я отвел его в помещения стражи и немедленно доложил обо всем коменданту Марину. Марин пришел и допросил этого брата Ронана, а тот все отрицал. Вот, больше ничего я сказать не могу.
Фидельма задумчиво потерла тонким пальцем переносицу.
— И все же то, что вы говорили ему, не совсем верно, не правда ли? — спросила она почти ласково.
Декурион нахмурился.
— Я имею в виду, — продолжала Фидельма, — что вы ведь не видели, как он бежал из покоев архиепископа. Вы сказали, что впервые увидели его в конце коридора, в котором расположены эти покои. Разве не так?
— Ну, если быть совсем точным, то так. Но ведь это очевидно…
— Свидетель должен быть точным, а не делать выводы. Делать выводы — обязанность судьи, — заметила Фидельма. — Так вот, вы говорите, что ваши люди задержали его на выходе из domus hospitale?
— Да, — ответил Марк Нарсес, явно задетый.
— Он нес что-нибудь?
— Нет, он ничего не нес.
— Проводили ли поиск вещей, пропавших из сундука Вигхарда? Нам известно, что из покоев похищено много ценностей. Мы предположили, что тот, кто убил Вигхарда, украл и сокровища. Но вы сказали, что не видели ничего в руках у Ронана в коридоре, и теперь подтверждаете, что при задержании у него в руках тоже ничего не было. — Фидельма тонко улыбнулась. — Так провели поиск пропавших ценностей или нет? — отчетливо и терпеливо повторила она вопрос.
— Конечно, — ответил Марк Нарсес. — Искали всюду, где он мог уронить или оставить их, пока бежал.
— Но ничего не нашли?
— Ничего. Марин отдал приказ обыскать комнату брата Ронана в Munera Peregrinitatisи его жилье.
— И, конечно, ничего не нашли и там?
— Ничего, — ответил Марк, которого ее всеведение все больше выводило из себя.
— А в этих покоях искали? — невинно поинтересовалась Фидельма.
Лициний и Марк одновременно прыснули.
— Если сокровища украли отсюда, стал бы вор прятать их там же, откуда он их взял! — усмехнулся Марк.
Не говоря ни слова, Фидельма пошла к кровати и опустилась на колени там, где Марк Нарсес задел ножнами покрывало. Она сунула руку под кровать и, ко всеобщему изумлению, вытащила оттуда посох, пару кожаных сандалий и тяжелую книгу в кожаном переплете. А затем — свернутый в трубку гобелен. Потом встала и обвела всех ласковым взглядом.
Эадульф злорадно ухмылялся, прикрывая рот ладонью.
— Надо полагать, это и есть некоторые из пропавших вещей. Посох и сандалии Августина, книга из Линдисфарна и гобелен, вытканный придворными дамами королевы Кента.
Эадульф бросился их рассматривать.
— Сомнения нет, это они, сокровища из сундука, — подтвердил он.
Лициний качал головой, как кулачный боец, приходящий в себя после удара.
— Но как… — начал он.
— Недостаточно хорошо искали, — спокойно ответила Фидельма, словно упиваясь их замешательством. — Похоже, что похитителя интересовали только вещи, имеющие базарную цену. Ему не нужно было того, что нельзя быстро обратить в звонкую монету. — Фидельма не удержалась от того, чтобы поддеть Эадульфа: — Что говорит не в пользу твоей версии о том, что похититель охотился за реликвиями, чтобы досадить Кентербери.
У Эадульфа вытянулось лицо. Довод Фидельмы его не переубедил. Он повернулся к Марку Нарсесу и спросил невинным тоном:
— Может быть, декуриону Марку Нарсесу имеет смысл еще раз, и более тщательно, обыскать все помещения на этом этаже?
Марк что-то пробормотал в ответ. Фидельма милосердно приняла это как согласие.
— Хорошо. А пока вы займетесь этим, Фурий Лициний может проводить нас к брату Ронану.
— Да, — с важностью сказал Эадульф, — я думаю, это будет следующая логическая ступень.
— По крайней мере, — озорно улыбнулась Фидельма, — мы теперь можем доложить епископу Геласию, что не все сокровища Вигхарда украдены.
Они пошли было к двери, как вдруг она распахнулась. В проеме стоял взволнованный супериста. Он был красен лицом и тяжело дышал, запыхавшись от бега. Его беспокойный взгляд пробежал по лицам стоящих перед ним и остановился на Фидельме.
— Мне сейчас сообщили в комендатуре… что брат Ронан только что сбежал из камеры и его не могут найти нигде. Он исчез.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Последние звуки хорала еще отдавались эхом от суровых стен круглой базилики Святого Иоанна Латеранского. По обеим сторонам короткого нефа высились тяжелые, пышные гранитные колонны в восточном стиле, а над ними яркими красками сияли фрески, изображавшие сцены из Ветхого и Нового Завета. От запаха ладана и восковых свечей в роскошных золотых и серебряных подсвечниках трудно было дышать. Повсюду был мрамор — необработанный камень и гранитные блоки лишь поддерживали башню над престолом, а пол был выложен мозаикой из самоцветов. Основную часть базилики, под куполом, окружало несколько маленьких часовен, совсем неприметных по сравнению с великолепием алтаря. Было здесь и несколько удивительно скромных саркофагов с мощами предыдущих Пап Римской церкви, хотя теперь обычай изменился, и усопших Епископов Рима по возможности хоронили в базилике Святого Петра на северо-западе города.