А сейчас — во время беременности — ее организм все время требовал мяса. Мариэль едва сдерживалась, что бы не уйти в лес с луком и стрелами, и не подстрелить себе какого-нибудь кролика. Хотя с Дэйелис такого небыло.
За то тут, на приру, было такое изобилие мясных блюд, что грех было не попробовать хотя бы одно. Стюарды очень удивлялись, когда Мариэль просила их принести то или иное блюдо со стола гномов или людей. Не смотря на сомнения и эту причуду, они выполняли просьбу, перешептываясь потом между собой о странном эльфе-мясоеде.
В замке царил дух праздника: музыканты не скупились на звук и выжимали из своих инструментов всю их мощь. Артисты, не прекращая, разыгрывали сценки, танцевали, пели, словом, всячески развлекали народ. Акрабаты мельтешили перед глазами, исполняя опасные трюки, показывая гибкость своих тел. Каждый наровил перебить другого. Едва одни заканчивали свое выступление, другие тут же вытесняли их с площадки, без прилюдий начиная свои представления.
Шуты быстрее всех завоевали общее расположение и интерес публики, высмеивая всё и всех подряд. Гости никак не желали отпускать их передохнуть и дать время придумать новые шутки. Беднягам приходилось импровизировать. Запас тем у них иссякал и они начали высмеивать королевство и его королей. А потом и остальную знать.
По-началу народ это веселило, ибо юмор был безобидным, и скорее походил на дурачество. Под раздачу попала даже Мариэль с ее неприхотливостью в еде, в отличае от других эльфов. Видимо, стюарды шептались так громко, что ее фраза "Я не эльф!" долетела до ушей забияк. Она от души посмеялась над их исполнением. Даже бросила артистам горсть монет.
Однако скоморохи не торопились менять тему знати. И чем дальше они заходили, тем оскорбительнее звучали шутки. Вскоре народ стал с угрозами прогонять их с площадки. А шуты, в целом, того и добивались. Уж очень они устали весь день плясать без продыху. Однако один из них вошел во вкус. Он был уперт, как баран, что помидоры и другая еда, находившая в нем цель, ему не мешала. Он выискал подходящую кандидатуру для издевок среди гномов, что сидели к нему ближе всего.
— Ну все, с меня хватит этого дурака. — не выдержал гном, подвергшийся словесной атаке. Почесывая кулаки, он двинулся на горе-шутника.
— Не застать тебе меня врасплох! — Отвечал шут, не унимаясь. — Я ведь и в драке, весьма неплох.
Он наигранно замахал кулаками, показывая полную готовность к стычке.
— Не быть хорошею пирушке, коль там не будет драки. Щас как заеду по макушке, потешатся зеваки.
Изобразив замах, скоморох замер.
— Проваливай по-добру, по-здорову! — Угражал разъяреный гном, протискиваясь меж столами и гостями, что бы добраться до обидчика.
Но дурак и не двинулся с места. Блаженная ухмылка на его лице сменилась гримассой ужаса. Руки его дрожали, глаза вылезали из орбит.
Народ продолжал потешаться, сочтя его поведение за продолжение спектакля. Кто-то замер в ожидании, притихнув, что бы не пропустить ничего интересного. Кто-то и внимания не обратил, продолжая занимательную беседу или штудирование своей тарелки и бокала. Были и такие, кто забеспокоился.
— Ему плохо!
— От такого количества рома любому плохо станет. Оставь его.
— Да нет же, взгляни на него, он не отравился.
Дэйли была в числе тех, кто кинулся спасать парня. Златоэорис бросился за ней, но понятия не имел, что делать. Мариэль оставалась на месте, в последние несколько минут она и внимания не обращала на шута. А вот Фаолин заподозрил что-то неладное. Он цепким взглядом выискивал что-то в зале, вскочив с места. Тот разъяренный гном уже почти добрался до бедолаги, занес кулак для удара, и тут…
Шут ретировался, ускользнув от противника, он подскочил к ближайшему столу. Схватил нож. И вместо того, что бы использовать оружие против противника, высунул язык и одним быстрым движением отрезал его сам себе. А затем поочередно воткнул его в оба своих глаза. Вопя на все окресности, он упал на пол.
Гном опешил. В зале послышались ошарашенный вздохи. Дэйли быстро сориентировалась.
— Нэнге ингуин стахтин! — выкрикнула она, останавливая кровотечение. Но алая жидкость все же успела растечься по мраморному полу.
Не брезгуя, девушка подняла несчастного, перевернула его лицом вниз, что бы тот не захлебнулся собственной кровью.