Шут лучезарно улыбнулся и стал разглядывать все вокруг, будто пользовался глазами впервые.
Мимо проходили люди и странно поглядывали на странную пару: попрошайку и богато одетую беременную эльфийку. Мариэль забавляли мысли прохожих. Особенно ее повеселила одна женщина в фартуке, запятнанном мукой. Мариэль чуть не рассмеялась в голос. Это явно были мысли главной городской сплетницы. А подумала она вот о чем:
"Стыдобище. Понесла от этого оборванца. не удивительно, что ее муж из дома выгнал. Как только не прибил обоих. Вот мой бы…"
— Как тебя зовут хоть? — спросила Мариэль.
"Трюггви. А как величают мою спасительницу?"
— Мариэль. Ну что готов? Еще один рывок и побежишь к своей группе, ругая их последними словами. Вот они рты-то пооткрывают.
Не дожидаясь ответа, она принялась за дело. Поборов проклятие, она вернула шуту способность к речи. Парень слезно благодарил спасительницу, падал на колени, целовал руки. Мариэль в ответ сдержано улыбнулась и откинулась на городскую стену, прикрыв глаза.
— Госпожа! Что с вами? — прекратив рыдать от счастья, встревожился Трюггви.
— Все в порядке. Просто надо отдохнуть. — не открывая глаз ответила она.
Пока Мариэль восстанавливала силы, они разговорились. Она старалась не затрагивать тему о злополучной ночи. Не спрашивать о том, как так получилось, что он чувствовал и знает ли он кто мог с ним это сделать. Шут явно не хотел вспоминать об этом. Он рассказывал ей о своих путешествиях, о том где выступал, что видел, с кем знакомился. Потом поведал и о том, что ему нравится: от неспелых кислых яблок до облачной погоды и больших шумных городов. А потом спросил про место, куда предлагала ему отправиться Мариэль. Она рассказала и он обещал обязательно посетить его когда-нибудь.
Из чувства долга он вызвался проводить Мариэль до дворца. По пути он говорил о молодой пастушке их тихой деревеньки, которая больше всего любит васильки. Влюблен ли был Трюггви, или девушка эта была героем какой-то сказки, Мариэль не поняла. Но с интересом слушала спасенного ею шута.
— Надеюсь наши пути еще пересекутся. — Скоморох галантно поклонился, поцеловал тыльную сторону ладони Мариэль.
— И я надеюсь увидеть твои выступления. Ну беги, может еще успеешь к друзьям до темноты.
— Пусть катятся к чертям! — воскликнул парень. — Я теперь сам по себе!
Мариэль понимала, что после такого предательства шут и смотреть в их сторону не захочет. Разве что посмеяться им в лицо, отомстить или сделать какую-нибудь пакость. Что ж, она его не осуждает. И даже одобряет.
— Знаешь что, — подумав, предложила Мариэль. — Я могу попросить за тебя короля Зигмунда. Придворные шуты не плохо зарабатывают.
— Вы и так много для меня сделали!
— И все же подумай.
— А знаете что! — воскликнул шут тем же тоном, что и Мариэль минуту назад. — Я согласен. Тогда на коронации я бы умер от скуки, не будь там меня. Эти каменнолицие вельможи до маразма короля доведут. А со мной он хоть иногда улыбаться будет! И вообще, смех полезен для здоровья.
— Это верно. Но прими совет. Хотя бы изредка придерживай языка за зубами. А то кто-нибудь решит, что они тебе ничему.
— О, не беспокойтесь, госпожа. — Трюггви высунул язык, — Этот сфятой яфык я буду хланить, как зенису ока!
И шут в припрыжку пустился куда-то в глубь города. А Мариэль не торопилась возвращаться в замок. Она стояла у его врат и любовалась шумным городом в лучах заката. По телу разливалось приятное чувство от того, что она вылечила беднягу и от того, какой прекрасный вечер. Продолжалось это всего полминуты. Его оборвал крик. Истошный, полный боли.
Стражники, что стояли у врат, переглянулись. помедлили, должно быть в надежде, что все стихнет. Но крик не смолкал.
И тут до Мариэль дошло, что крик доносится оттуда, куда только что ускакал Трюггви. Первой мыслью было броситься на помощь, но почему то она стояла, не двигаясь с места. Только когда один из стражников пошел на разведку, она опомнилась. И пошла за ним.
— Стойте, госпожа. — второй стражник остановил ее. Даже за руку схватил, позабыв об этикете. — Там может быть опасно.
Первый стражник все не возвращался. Но крики стихли и воцарилась могильная тишина. Все шумы большого города исчезли. Слишком долго его нет, решила Мариэль. И, игнорируя второго дозорного, пошла за первым.
Глазам предстала страшная картина. На земле лежал Трюггви. Его будто облили ведром крови. Лужа алой кляксой растекалась по улице. Над телом склонился стражник. Распрямившись, он обернулся к Мариэль.