Эльфийский принц поспешил к озеру. Приближаясь к, уже приземлившимся, гостям он замедлил шаг. Из седла выскочил Златоэорис, ловко соскользнув по ноге дракона на землю. Он был весьма потрепан. Плотная кожаная броня, защищающая от ветра, была местами порвана. Одна перчатка — опалена. На шлеме вмятина. В прочем это было не так страшно, по сравнению со вторым всадником, которого Фаолин заметил не сразу. Черная борода с проседью опалена, мокрые спутавшиеся волосы липли к морщинистому лицу. Одежда, вообще не предназначенная для полетов, до нитки промокшая. Штаны на ляжках протерты, явно от длительного перелета без седла. Но не смотря на все это, гном улыбался. Возможно — то есть вернее всего — был рад тому, что наконец твердо стоял на земле. Выражение лица старого друга Фаолину разгадывать не пришлось. Эмоции он выражал все так же, хоть и заметно постарел с их последней встречи.
— Приветствую, друзья! — проговорил Фаолин.
— Дружище, тебя то мы и искали! — Не так весело, как предполагалось, воскликнул Кирби.
Златоэорис молча кивнул, потянувшись руками к ране Либрэ на шее.
— Позволь помочь. — Фаолин подошел ближе после того, как Златоэорис кивнул, а Либрэ одобрительно мурлыкнула.
Рана у нее на шее была не большой, но крови было столько, будто ее рассекли по всей длине. Между чешуйками застрял наконечник копья. Либрэ повернулась к эльфу, словно пытаясь по лицу его прочесть на сколько все плохо. От этого движения чешуйки сомкнулись, вгоняя наконечник глубже в плоть. Дракониха рыкнула и дернулась.
— Осторожно, Либрэ. Выгни шею в другую сторону. — Тихо велел Фаолин.
Она послушалась и чешуйки на ее шее вздыбились, открывая рану.
— Теперь постарайся не шевелиться.
Либрэ замерла. Фаолин приложил руки к ране и прошептал заклинание. Наконечник выскользнул из плоти, почти не разбередив ее еще сильнее, и со звоном упал к ногам эльфа. Рана стала затягиваться. Либрэ тихонько рычала от покалывания магии, но изо всех сил старалась не шевелиться.
— Мы здесь по приказу старейшины. — Ответил Златоэорис на незаданный вопрос Фаолина, который прочитал у него в глазах, как только Либрэ исцелилась. — Теперь вместо Локиза сопровождать эльфийское войско будем мы с Либрэ. Мы сожалеем о его смерти.
"И прими наши соболезнования. Арагнаст и Элейс были великими правителями. Нам очень жаль"- Добавила Либрэ.
Фаолин благодарно кивнул и задал еще один вопрос, интересующий его не меньше первого.
— Вчера утром на нас напал один из разведчиков Черных Ящеров. — Снова ответил Златоэорис. — Вернее двое. Дракон и всадник. Мы сбили их, не знаю мертвы ли они, но досталось им не слабо. Ну и нам сувенирчик оставили, конечно.
Парень пнул наконечник стрелы. Тот, звякнув, упал возле Кирби, разминающего спину.
— А ты тут по какому поводу? — Поинтересовался эльфийский принц.
— Ты что мне не рад, дружище?
— Нет, прости, я не это имел в виду.
— Да ладно тебе. Я тут просто потому, что устал сидеть на Золотой Горе, как гоблин на куче сокровищ, вот и напросился со старым приятелем.
— Кто из нас стар?! — насмешливо воскликнул Златоэорис, покосившись на толстые нити седины в волосах гнома.
— Уж точно не я. Я все еще достаточно молод, чтобы махать своим молотом.
— Разве что гвозди в доски забивать. — Продолжал задираться парень.
— А ты не плох. — Рассмеялся гном, нисколько не обижаясь. — Фаолин, а Мариэль тоже здесь?
— Она в Приюте Третьего Солнца, заботится о жителях незащищенных поселений.
— Узнаю наш Изумрудик, никогда не остается равнодушной.
— Тебе придется придумать для нее другое прозвище. — Улыбнулся Златоэорис. — Как насчет Сапфира или Аквамарина?
— Снова поменяла взгляд на мир? — Всплеснул руками гном. — Ладно, придумаю, как только увижу. А сейчас пойду ка приведу себя в порядок. Надеюсь ваш винный погреб не разграбили эти варвары? Не страшно, если я возьму бутылку какого-нибудь пойла?
Фаолин безразлично пожал плечами, позволяя этим жестом другу делать все, что заблагорассудится. И гном отправился по сиреневой тропе в замок. Златоэорис и Либрэ взмыли в небо, желая поохотиться. А Фаолин подошел к кромке воды. В тонкой корке льда, образовавшейся на поверхности озера, он увидел свое отражение. Но легкое заклинание изменило его на лицо любимой. Уставшая, но улыбающаяся Мариэль кого-то лечила в лазарете цитадели, придерживая одной рукой круглый живот. Видно, уставшая настолько, что даже не распознала, что за ней наблюдают в волшебное зеркало. Один только ее вид согревал душу Фаолина. Он бы с радостью поговорил с ней, но ей явно было не до этого. Не желая мешать ей, принц просто смотрел на нее и не мог оторваться. Сердце требовало ее присутствия, ее нежных прикосновений, аромата ромашек и винограда — ее аромата.