— Я хотя бы знаю этого твоего друга? — спросил он однажды. Лафитлин бросила на него загадочный взгляд и хитро улыбнулась. Он сделал шаг к ней и его пальцы защекотали ее талию.
— Знаешь. — Смеясь ответила она, извернулась и отошла подальше. — Не так хорошо как я, но вы знакомы.
— Тогда другой вопрос. Я ему доверяю?
— Конечно.
— Почему тогда вы переписываетесь на непонятном языке?
— Забавы ради. И что бы тебя позлить.
Многие годы имя таинственного друга тщательно скрывалось от него. Порой Эдоласу даже нравилась эта интрига. За многие десятки лет совместной жизни они узнали друг друга слишком хорошо, и, если бы в ней не оставалась загадка, такая жизнь могла наскучить.
Стоя сейчас посреди комнаты с письмом в руке, Эдолас испытывал двоякое чувство. Он радовался новому ребусу и изнывал от любопытства. Азарт подстегивал его догнать жену и выудить всю правду прямо сейчас и ни минутой позже. Тогда как рассудительность подсказывала, что получение всех ответов разом повлечет за собой скучную жизнь.
Набегу Лафитлин достала зеркальце и пропела заклинание. Лишь только оно сработало, девушка воскликнула:
— Мариэль, ночные небеса, ты должна была сразу рассказать мне по рубину связи, а не писать!
— Тебе не стоит беспокоиться, Лиф. — Только и ответила Мариэль.
— Ты хоть слышишь себя? — Возмутилась принцесса. Остановилась, вздохнула. — Прости, но я не могу не беспокоиться. Ты в порядке?
— Я… — Мариэль осеклась. Опустив взгляд в пол, она часто-часто заморгала.-… да.
— Мне очень жаль. — Сочувственно прошептала Лафитлин. — Надеюсь, Фаолин по справедливости наказал того, кто… это сделал.
— Фаолин еще ничего не знает.
— Черт возьми, Мариэль, я сейчас же отправляюсь к тебе! — Не выдержала принцесса.
— Я впервые слышу как ты ругаешься. — не теряя своей умиротворенности, проговорила Мариэль. — Не нужно из-за меня так переживать.
— Нет уж, так не пойдет. Ты сейчас же назовешь мне место, где мы с тобой встретимся! А нет, так я тебя на другом конце света найду!
— Это угроза, Лиф? — улыбнулась Мариэль, но в глазах у нее стояли слезы. Слова подруги тронули ее, она была бесконечно благодарна судьбе за такую заботливую подругу.
— Именно! И я не шучу!
Взволнованность и воинственный настрой Лафитлин заставил Мариэль сдаться.
— Приезжай в школу. Там сейчас безопаснее всего. И, Лиф, будь осторожна.
Изображение в зеркальце погасло. Лафитлин гневно пнула сугроб, поскользнулась на ледяной дорожке. Но упасть ей не дали чьи-то крепкие руки.
— Осторожно, гололед. — Услышала она голос Малвеля над ухом.
— Тебе следовало повесить здесь табличку с этой надписью. — Отозвалась девушка, крепко встав на ноги.
Малвель улыбнулся, но увидев грустное лицо принцессы тут же посерьезнел.
— Куда держите путь, ваше высочество? — Лафитлин не любила, когда друзья обращались к ней в таком тоне. Однако сейчас она пропустила это мимо ушей.
— Я искала тебя.
— Вот как. Чем могу служить?
— Мариэль… я прибежала как только узнала. — Голос предательски задрожал, на глаза навернулись слезы.
— Давай по порядку.
Малвель провел ее в дом, усадил в кресло и подал кружку горячего чая.
— Она… потеряла ребенка. — Всхлипывая, начала рассказывать Лафитлин. Собраться с мыслями не выходило. Руки дрожали, слова путались. Ее сердце сжалось в комочек. В горле встал ком.
Малвель смотрел перед собой, не зная, что ответить. Потом опустил голову в ладони. Осознание слов подруги давалось с трудом.
— С ней ты говорила на улице? Как она?
— Подавлена, хоть и пытается делать вид, будто все хорошо.
— Это в ее духе. Глупышка… все никак не научится доверять друзьям.
— Ты не прав. То есть не совсем. Пойми, она даже Фаолину еще ничего не сказала.
На несколько мгновений повисло молчание. Тишину нарушал только треск поленьев в камине.
— Нужно ее как-то поддержать. — сказал наконец Малвель, карябая ногтем стол. Принцесса кивнула.
— Поэтому я отправляюсь в Джевелию.
— Я с тобой. — Тут же отозвался мужчина. — Ты уже предупредила Эдоласа? Родителей?
— Нет еще.
— Вы с Мариэль очень похожи. — Не зная радоваться такому сравнению или огорчаться, Лафитлин отпила чай. — Вот что, иди объясни все отцу, поговори с Эдоласом. Встретимся через два часа у переулка.
Девушка кивнула и умчалась. А Малвель не нашел в себе сил подняться с места. Груз печали накатил на него новой волной. Он вспомнил, как много лет назад Мариэль сорвалась с места, потому что ее друг был при смерти. Если она готова сутки напролет скакать верхом ради друзей, самое малое что она заслуживает — такой же преданности.