— А что с меня за это потребуют? — спросил Джек. — Даром ничего не бывает, а у меня и нет ничего.
— Разберемся со временем. Глядишь, пойдешь работать в ЩИТ, там образованные военные всегда нужны. Будешь нам боевые операции разрабатывать.
— Если что, я могу, — обрадовался Джек. — Я закончил военную академию лучшим на курсе и воевал.
— Не волнуйся, — заговорил немного задремавший Баки, потёрся носом о шею Джека. — Никто не заставит тебя делать то, что тебе не по нраву. Положись на нас. — Глянул на Брока ища поддержки. — Мы ведь… семья. А с семьёй счётов не ведут. Ты даже представить себе не можешь, что было бы, поедь с нами Стив. Дворец бы мы покинули под фанфары и с вежливым пожеланием потеряться где-нибудь по дороге, а Стив бы остался наводить свой порядок, сеять разумное, доброе, вечное.
Баки касался губами загривка, плеча, сгиба шеи.
— С документами разберёмся, а если ещё и ЩИТ включится, то можешь вертеть Сайласом, как хочешь. ЩИТ рука об руку с ООН ходит, а эти с него с живого не слезут за нарушение прав человека, дискриминацию, удержание против воли… Да там обвинений наберётся на несколько жизней вперёд.
— Но он король, — возразил Джек.
— Гаагскому суду по правам человека это без разницы. Получишь документы и можешь смело подавать иск, — объяснил Брок.
Джек вздохнул. В таких масштабах он не думал. Не привык. До сих пор его кругозор ограничивался границами Гильбоа. У него появилось чувство, что перед ним раскрывается целый мир — огромный, сложный, пугающий.
— Я сейчас немного побоюсь, — сказал он, — а потом привыкну и начну действовать. Понимаете, я всю жизнь строил, оглядываясь на отца. Три последних года я не мог выбирать, даже что буду есть на завтрак или шампунем с каким запахом мыть голову. Томасина все время приносила мыло с запахом жасмина, я терпеть не могу этот запах, но она его не меняла. Я…
— Ты как после тюрьмы, — понимающе кивнул Брок. — Да ты и есть после тюрьмы, Джек. Понадобится время, чтобы привыкнуть к вольной жизни. Ничего, вот через три часа прилетим, найдем тебе хоть кеды и пойдем в какой-нибудь магазин закупать тебе одежду.
— Я совершенно отстал от моды, — улыбнулся Джек. — А что в Америке носят, вообще не представляю. И все мои кольца отобрали. Я люблю кольца.
— Ты справишься, — хмыкнул Баки, взъерошив волосы Джека. — Ты сильный. Три года держаться и не сойти с ума, и до этого с таким отцом, как Сайлас, врагов не надо. Мне в Аззано хватило месяца, чтобы почти свихнуться, а ты держался. Одежда, кольца — это та малость, которую мы сможем обеспечить тебе без каких-либо затруднений. Чем заниматься, кем быть — полная свобода. Я связался со ЩИТом из-за Брока, да и не умею больше ничего, только убивать, а тут это почти профессия. Тебе не обязательно во всё это влезать. Отдохни, приди в себя, — Баки смотрел прямо в глаза, развернув Джека лицом к себе. — Никто не ограничивает твой выбор, только твоё собственное желание. Мы даже на обществе своём настаивать не станем, — криво усмехнулся он.
— Да, — согласился Брок. — В нашей квартире есть гостевая спальня. Можешь занять ее, если хочешь.
— А если не хочу? — Джек поцеловал Баки в шею под ухом и ступней погладил Брока по бедру. — Вы правда думаете, что я такой идиот, что откажусь от совершенно замечательных мужчин? Я, конечно, потерял квалификацию, но, думаю, все-таки не безнадежен.
Баки аж засветился весь, прижал к себе Джека.
— Ты просто не представляешь какой ты, — зашептал он принцу на ухо. — Светлый, родной, смелый, самый лучший, наш. Сумел дотянуться до нас, достучаться. Кому ещё такое удавалось? Мы на всё готовы, ради того, чтобы ты был счастлив.
У Джека что-то больно и сладко сжалось в груди, защипало глаза. Он спрятал лицо на шее у Баки, чтобы скрыть слезы.
Никто никогда не говорил ему такого. Ни отец, ни мать, ни многочисленные любовники и любовницы. Ни для кого до сих пор Джек не был настолько важен, не значил так много. От этого болело где-то под сердцем.
— Мы сделаем все, чтобы тебе помочь, — подтвердил Брок.
— Вы уже сделали, — выдавил Джек.
========== Эпилог ==========
Баки зашипел, потёр ушибленный затылок и выбрался из-под стола, куда полез за закатившимся помидором. Брок спал после долгой миссии у чёрта на рогах, обхватил руками и ногами Джека, а Баки, привыкший в любой день вставать рано, еле заставил себя выбраться из постели и пойти готовить завтрак.
Омлет с овощами шкворчал на сковороде, кофемашина тихо урчала, распространяя аромат свежесваренного кофе, а Баки, напевая одну из песен сороковых, давил для Джека сок из апельсинов.
Баки с улыбкой вспомнил последние несколько месяцев, как они с Броком, зажав Джека между собой, лаялись сначала со Стивом, потом с Фьюри, министром иностранных дел, с контрагентом ООН по делам военнослужащих, потом с правозащитниками, как вместе ходили в суд, куда Сайлас прислал вместо себя старшего Кросса. Всё это было похоже на бред сумасшедшего. И Баки иногда казалось, что все они, как один, хотят лишить их Джека, потому хмуро ходил за ним тенью, чуть ли не подав в отставку, когда перед очередным заседанием суда его вызвали на миссию. Отбился, не поехал никуда.
Глянув на часы, Баки накрыл омлет крышкой и снял с огня.
Брок спал на спине, раскинув руки и выпустив из железной хватки посапывающего рядом Джека.
— Просыпайся, хороший мой, — прошептал Баки в его губы.
Брок нехотя открыл один глаз, притянул Баки к себе и поцеловал.
— Опять вскочил спозаранку, — проворчал он.
Джек рядом зашевелился, глубоко вздохнул и натянул на себя одеяло. Он всегда просыпался очень неспешно.
— Тебе с утра никуда не надо, отсыпайся, — перекатившись через Джека и нависнув над тёплым со сна Броком, мурлыкнул Баки, потёрся щекой о живот. — А нам на базу, и если кто-то сейчас не проснётся, то снова будет помятый пить кофе по дороге.
Пробравшись металлической рукой под одеяло, провёл холодными пальцами по боку Джека, пощекотал подмышку.
—Просыпайся, любовь моя.
— Я люблю кофе из «Старбакса», — сонно ответил Джек и открыл глаза.
Он обнял Баки за шею и позволил ему вытянуть себя из постели. Встал на ноги, постоял, обнимая Баки, поцеловал его в шею и сказал:
— Я в ванную.
Брок проводил его взглядом, зевнул, потянулся и сообщил:
— Поваляюсь, пока ванная занята, а потом тоже встану.
— Тогда кофе весь твой, раз его высочеству нравится больше из «Старбакса», — рассмеялся Баки, поддёрнув штаны.
Нравились ему утра, когда они все трое были дома, неспешно завтракали, перебрасываясь ничего не значащими фразами, шутили, подкалывая друг друга, собирались и разбегались по своим делам. Джек на главную базу ЩИТа, где был самым строгим аналитиком, неулыбчивым, занятым по самые уши, расцветая лишь когда телефон издавал одну из мелодий, поставленных на домашних, или в поле зрения возникала широкая, расчерченная ремнями разгрузки спина Брока, вихрем пробегал, сметая половину бумаг, с его стола Баки. Когда они шли обедать вместе, другие агенты, знавшие Джека только в рабочей обстановке, поверить не могли, что это один и тот же человек.
На кухню Джек пришел бодрый, свежевыбритый, с аккуратно причесанными короткими волосами. Поцеловал Баки, облапав его за задницу, сел за стол, налил себе кофе.
— Я и в «Старбаксе» кофе возьму, — пообещал он. — Знаешь, у отца есть фишка — самому готовить омлет семье на завтрак. Так гордится этим. Только его омлет всегда такой пресный был… Я раньше думал, что все омлеты такие, но ты готовишь что-то совершенно божественное, Баки.
Горделиво фыркнув, Баки поставил тарелку перед Джеком. Он до сих пор сожалел, что не прирезал гниду Сайласа, так ни разу и не вышедшего на связь с сыном и общающегося с мировой общественностью только через советников и адвокатов. Один раз он, правда, попробовал надавить на Джека, поугрожать, но Баки на пару со Старком, очень уважительно отнёсшимся к беглому принцу, взломал банковскую систему Гильбоа и перевёл все личные средства королевской семьи по благотворительным фондам мира, оставив напоследок приписку, мол, не надо так, за Джека есть, кому впрячься, и это не только его партнёры.