Я кожей чувствую, как он поглаживает их взглядом. На хрен я нацепила эти шорты? Одергиваю их руками.
А глаза опекуна темнеют. Смесь жгучего интереса и любопытства разгорается в них.
Чувствую, как по телу пробегает толпа мурашек.
Уголки его губ ползут вверх, хотя он и старается сохранить серьезное выражение на лице.
Меня немного отпускает. Может, и поесть дадут?
— Хм, кажется, я забыл предупредить Катю по поводу нарядов.
Его мать уже вполне пришла в себя. Ее лицо выражает холодное безразличие как и днем.
— Прошу, Екатерина, присаживайтесь.
Я осторожно усаживаюсь на краешек стула рядом с ней.
— Расскажите нам о себе?
— Что?
— Все. Нам интересно абсолютно все, правда, Дмитрий?
Я не поднимаю глаза от пустой тарелки, но чувствую на себе два тяжелых изучающих взгляда.
— Да, — вздрагиваю от глубокого мужского голоса. — Например, о чем ты думала, когда садилась в поезд?
Я все таки поднимаю взгляд, и свожу брови в немом вопросе.
— Или ты думала, что мы не узнаем? Глупо!
Гулко сглатываю. Страх резко поднимается внутри.
— тебе нужны деньги?
Они все узнали? Они поняли, что я самозванка?
Руки немеют. Мне резко перестает хватать воздуха. Холодный пот струится по спине.
Я открываю рот, чтобы рассказать все как есть.
— Почему ты ехала в плацкарте, а не в СВ? — звенит высокий женский голос. — Зачем сдала билет?
— Мне нужны были деньги, чтобы заплатить за квартиру, купить кое-что в дорогу, — я выдаю это все на одном дыхании, боясь поверить в свою удачу. — Кое-что по мелочам.
Нелли Эдуардовна изящным жестом подхватывает пузатый бокал с темной жидкостью.
А я не свожу глаз с Дмитрия. Сейчас, мне кажется, все зависит от того, поверит он мне или нет.
Руки подрагивают.
— Ты могла позвонить мне или адвокату и попросить.
— Я никогда ни у кого ничего не просила. И в будущем не собираюсь, — говорю негромко, но твердо, чеканя каждое слово.
Он сверлит меня сердитым взглядом. Но я не отвожу глаз.
Несколько секунд длится наше молчаливое противостояние. Его глаза темнеют, заполняясь вспыхнувшим зрачком. Ноздри нервно трепещут. Губы сжимаются в линию.
— Давайте выпьем за встречу, — словно разрезая электрические разряды между нами, раздается холодный голос «бабули».
Она элегантным жестом подзывает мужчину в форме.
Тот, не медля, заполняет мой бокал рубиновой жидкостью.
Я лишь на секунду перевожу взгляд на свой бокал и возвращаюсь к опекуну. Но он тут же подхватывает свой бокал.
— За встречу! — он поднимает пузатый бокал.
Следом свой поднимает «бабуля».
Я обхватываю бокал ладонью, боясь уронить, и поднимаю, чтобы «чокнуться» со «старшими».
Подношу тонкое стекло к губам, делаю большой глоток.
Теплая терпкая жидкость прокатывается по горлу и оставляет на языке кислющие послевкусие.
Не могу сдержаться и корчу рожу. Даже глаза зажмуриваю и высовываю язык.
— Что-то не так? — слышу тревогу в голосе опекуна.
— Бе, как вы пьете эту кислятину? Фу!
— Кислятину? — Нелли Эдуардовна не столько удивлена, сколько возмущена.
— Ага! Это ж отрава! Фу!
— Это «Курни»! — поправляет меня «бабуля».
— Милейший! — я поворачиваюсь к мужчине в форме. — А у вас пивка не найдется?
— Пива?… — ну опять у него такой вид, словно его сейчас инсульт шарахнет.
Я что непонятно говорю?
Мужчина смотрит мимо меня, ища поддержки и ответа у моей семьи.
— Все хорошо, Александр Витальевич, — звучит спокойный голос Дмитрия. — Принесите нашей гостье пива.
— Дмитрий! — ну вот опять в голосе бабули звенит что-то такое похожее на возмущение.
— Мама.
Я перевожу взгляд с Дмитрия на «бабулю» и обратно.
Ох, как много всего. Жаль я не могу всего понять. Но тут и гнев, и ирония, и просьба, и приказ, и волевая твердость.
Александр как-там-его-по-батюшке уходит, но тут же возвращается с подносом. На нем гордо возвышается одна! бутылка пива и барный бокал.
— Спасибо! — подхватываю бутылку.
Успеваю заметить священный ужас на лице Александра, забыла как его там.
— Ну за встречу! — салютую и прикладываюсь губами к прохладному темному стеклу.
О, напиток богов.
Пшеничный мягкий напиток ласкает мои вкусовые рецепторы, нежно прокатывается по небу и опускается в желудок, разнося по крови ликование.
— Отпадная штука! — слишком громко ставлю бутылку на стол. Даже бокалы звенят.
Следом раздается грохот.