улся: учеников которые лежали на против окон изрешетило осколками стекла и они больше не издавали ни звука. Вся стена напротив окна также была покрыта крапинками выимок. Когда со стороны коридора послышались быстро приближающиеся шаги, он понял. Понял, насколько им повезло, что они не были в помещении с окнами, иначе их ожидала бы эта же участь. Он попытался было закрыть собой вход в только что образованный морг, но особо прыткая мамаша, с силой оттолкнув его, со слезами бросилась к телу своего сына. В коридоре также кто-то тихо захныкал. — Ссссссххххххх. — глубокий, но почему-то будто свистящий вдох, вырвался из груди парня, над которым плакала его мать, пронзая мертвую тишину. Зареванная женщина сразу бросилась обнимать свое чадо, но тот резким движением руки оттолкнул ее и медленно стал переходить в сидячее положение. И в то время как тело неумолимо поднималось с каждой секундой, голова, будто ненужный груз, оставалась запрокинутой, и лишь когда тело уже подалось вперед от перпендикулярного положения, черепушка, поддаваясь энерции, упала вперед. Забеспокоящаяся мать ринулась взглянуть, все ли с его сыночком в порядке и почему он оттолкнул ее. — Должно быть не узнал, жар же… — думала про себя женщина, смотря сыну в лицо. Оно не выражало никаких эмоций, за последние часы кожа на нем сильно потускнела, волосы перестали выглядеть ухоженными, а слегка приоткрытые глаза смотрели куда-то себе в грудь. Ей хотелось взглянуть в его зеленые глаза, вечно излучающие озорство и некую невзрослость. Она пододвинулась еще ближе, но теперь голова сама чуть приподнялась. Первобытный ужас сковал женщину, когда она увидела хищные желтые глаза, смотрящие ей прямо в душу. В ее голову мгновенно пришло осознание, она поняла что будет сейчас, что будет через час, что случится с этим миром. Инстинкты били тревогу, сообщали об опасности, но их затмила печаль, печаль о потери ее любимого сына, и она не могла сдвинуться с места. А затем пришла боль. Боль которая затмила все ощущения, и даже печали не осталось места в ее агонизирующем разуме. Артем внимательно наблюдал как женщина пытается заглянуть в глаза тому пареньку, но не успела она это сделать, как тот крепко схватив голову своей матери обеими бледными руками и впился зубами ей в щеку. Душераздирающий крик огласил всю округу. Не тратя ни секунды на пережовывание человеческой плоти, мальчик снова жадно впился в лицо свой добычи, снова, и снова и снова. Страх сковал всю толпу, никто не мог себе позволить даже дышать. — Не двигайся, а то заметит! — говорил разум. Стук сердца эхом отдавался в ушах, но даже он не мог заглушить треск ломаемых костей и чавканье разрываемой плоти. Запах крови наконец настиг наблюдателей за дверьми, но вместе с этим он разбудил еще троих монстров, именно монстров, после произошедшего никто не сомневался в этом утверждении. Резко повернув голову в сторону наблюдателей, и как бы изучающим взглядом оценив свою добычу, одно из существ со звериным рыком бросилось в толпу шокированных людей. Тело наконец-то стало слушаться Артема и он не медля ни секунды захлопнул дверь медпункта. Преграда в виде закрытой двери позволила Артему ненадолго расслабиться. Лица прежних учеников и измазанные кровью морды перемешались в голове охраннка. Еще несколько часов назад эти же ребята танцевали под музыку и смеялись, а теперь… Мысль о том, что как прежде не будет и ребят уже не спасти, мерзким туманом пробиралась в голову. Однако остаться на едине с собой не позволил скрип. Скрип проворачиваемой ручки двери, после чего та медленно рповалилась внутрь кабнета. Надежда на то, что людоеды будут настолько глупы, что не смогут открыть дверь только что забрала еще одну жизнь. Артем сидел сбоку от двери, что только что спасло ему жизнь, но на деле он просто разменял себя на беззащитную девочку. Еще несолько секунд после того как по акульи острые зубы впились в нежное горло выпускницы Насти, она смотрела прямо в душу Артему. Глаза умоляющие о помощи, глаза нежелающе умирать, эти глаза в которых с каждым мигом угасала молодая жизнь- навсегда отпечатались в душе Артема. — БЕЖИИИМ!!! — срывая голос крикнул охранник и, выводя из ступора некоторых людей, поднимал на ноги какую-то и учениц. Уже через пару секунд все бежали вдоль коридора, не важно куда, главное дальше отсюда. Бежали все, кроме одного. Артем замыкал колонну бегущих людей, и потому он сразу заметил коренастого мужчину- отца Насти. Еще один вгляд, который будет преследовать Артема во снах до конца жизни. Мгновение обернулось вечностью во время которой взгляд мужчины прожигал Артема своими мыслями. "Твоя вина. Ненавижу. Не защитил. На ее месте должен был быть ты. Не прощу. Виновен. Не прощу. Ты. Убью тебя." Закрытая на засов, железная дверь учительской позволяла некоторое время не беспокоится о безопасности, однако охранник честно выполнял свою работу и уже вторую ночь подряд сторожил дверь. За это время двое родителей отправили на вылазку за провизией, но так и не вернулись. Покидать кабнет было смертельно опасно, а потому запах отходов жизнедеятельности густой пеленой стоял в кабинете. — Тебе нужно поспать. — нашептав на ухо, Светлана слегка отодвинулась чтобы не задеть, поворачивающего голову, Артема. От былого высокого и статного мужчины за каких то два дня, осталась лишь блеклая тень. Серое уставшее лицо с мешкаи под глазами, мутный взгляд, и изрядно исхудавшее тело. В нем с трудом можно было узнать старого Артема. — Как только закрываю глаза, передо мной появляются их лица… — сухо сказал он. Он и правда не мог спать. Кошмары не давали даже впасть в легкую дрему, а в первый раз так вообще проснулся с криками. Что именно снилось Артем конечно же не помнил, но легкче от этого не было. — Все же попытайся, нельзя так долго без… — снова начала было Свелана, но высокий голосок безцеременно перебил ее. — Итак, видимо они не придут, а значит мы выберем новых добровольцев. — выходя из дополнительной комнаты в учительской и окидывая взглядом помещение "не для элиты", ехидно проговорил директор. Его взгляд остановился на Светлане, что в это время положила руку на плечо Артема, пытаясь приободрить последнего мужчину в коллективе. Нет, особей мужского пола в компании выживших еще хватало, но назвать мужчинами директора, его отца и еще одного преподавателя подхалима язык не поворачивался.