— Гном… Нет скорее дварф. — поправил я свои мысли. — Эй ты меня слышишь? — я догадывался, что это всего лишь сон, но не попытаться не мог. Не отвлекаясь на мой зов, дварф работал над чем-то у своей кузни. Ветер подхватил меня вновь и поднес поближе. Он был слеп. На его голове не было повязки или раны на глазу, у него они просто отсутствовали. И тем не менее, он работал ни разу не промахиваясь. Время от времени незнакомец выпускал из правой руки тот самый жидкий огонь, поправляя свое изделие, а из другой руки хлынула вода, в которую тут же отправлялось закаляться изделие. Меня шокировало не только его сверхестественные способности, но и стойкость с которой он терпел жар своей же лавы. Наконец он отошёл в сторону и я смог увидеть над чем он всё-таки работал. Арматура, которая помогла мне минуту назад, под потоками огня и натиском молота медленно, но верно превращалась во что-то невероятно красивое, величественное. Хоть я и не смыслил ничего в кузнечном ремесле, однако искусность мастера была видна невооруженным взглядом. С каждой минутой работа неизвестного мастера все больше увлекала меня, и я не замечал быстро минувших часов, а может и дней. Непподельное восхищение, не столько к оружию, но к мастеру выковавшему его, разгоралось в моей груди. Наконец раскаленный двусторонний, обоюдо острый меч в последний раз окунулся в ледяную воду и мастер повернулся в мою сторону. Не сказав ни слова он метнул оружие мне в грудь и темнота вновь окутала меня. Дзынь… Дзынь… Дзынь… Удары о что-то металлическое с равным промежутком доносились до моих ушей. Я открыл глаза. Незнакомый потолок, даже чуждый, чуждый не мне, но моему миру. Свисающие сталактиты, свет переливающейся камней, и огонь, море огня. Лавовое озеро- только такая ассоциация пришла мне в голову. Я находился в невероятно огромной пещере посреди которой неспокойными всполохами лежало озеро из жидкого пламени. Мое тело не ощущалось, будто я призрак, и стоило этой мысли прийти мне в голову как невидимый поток ветра понес меня вперед. Тело не чувствовало ни жара, ни боли, ни усталости, что убивала меня минуту назад. Мой разум несся по неровным коридорам пещеры, а звон становился все четче и четче. И тут ветер стих. Передо мной стоял источник этого звука.
"Она нам не нужна!" — О!? Доброе утро, красавица, видел его? — сразу же закидала меня вопросами незнакомка за спиной. Обернувшись, Артем осознал, что этот день приподнес мне еще один сюрприз. — Ты же та самая, из кабинета перед выпускным? — обратился он девушке, которую тогда еще не мог узнать, однако теперь он понял, что она излучает ту же чужеродность что и дварф из сна. — Называть пространство своих чертогов сном всё-таки как-то по первобытному, и да я тоже чужда этому миру, догадливый ты наш. — девчонка определенно читала его мысли, но она ведь не враг, если бы хотела убить давно сделала бы это. — Ты что-то сделала с моим телом? — оно действительно не болело, что было просто чудом, а никого больше поблизости обвинить в этом чуде Артем не мог. — Твои дружки быстро приспособились к новым реалям. — ушла она от темы. — Того же тебя советую и я. — после этих слов ее улыбка стала еще шире, а тело и одежда стали медленно деформироваться, преобразовываться. Поверх ее школьной формы медленно наползали лианы и неизвестные мне виды растений, которые переплетаясь создавали невиданной красоты одежду, однако помимо этой красоты эта одежда внушала силу. Хищные глаза сверкнули желтым огоньком и перед тем как расствориться в воздухе она сказала. — Выживи, ты мне интересен. В голове возникло столько вопросов, но ответить на них уже увы было некому, а потому для начала стоит разобраться со старыми делами, а дальше как пойдет. На месте откуда он исчезла, остался тот самый кусок арматуры. Стоило Артму к нему прикоснуться, как поток неизвестной, чуждой этому миру энергии с головы до ног пронзил его тело болью, прогоняя по телу что-то похожее на электрический заряд. В пылающих от боли руках, кусок стали стал видоизменяться и медленно, пульсируя, все больше и больше походил на изделие из сна, но так и не придя в форму того изделия, а став чем то средним, в то время как в голове само по себе возникло имя творения мастера "Глефа". К Артёму вернулась утерянную уверенность в себе и был одарен кроме того он осознал, что теперь владеет новой силой, способной карать. Долго удерживать в руках новое оружие никак не удавалось, пульсирующая боль накатывала волнами, с каждым разом становлясь все сильнее, но деваться было некуда. Поэтому, обмотав рукоять обрывками штор, и закинув его за спину, что сразу же улучшило его самочувствие, Артем выдвинулся в коридор. Лежа в подобии чехла, оружие пришло в прежнюю форму, но даже через ткань все ещё чувствовался жар металла и его невероятная тяжесть. О размахивании такой бандурой не шло и речи, по неосторожности инерцией можно и себе голову с плеч снять. Школа сильно изменилась за эти дни. И основным изменением были какие-то лозы. Темно-зеленые растения будто нити окутывали стены, пытаясь пробраться все выше и выше, а на полу местами росло что-то похожее на мох, вот только совсем не мягкий, а неприятный как металлическая стружка. И складывалось ощущение, что тут не ступала нога человека уже несколько десятков лет. В коридоре, ожидаемо, было многолюдно, хоть и немного неправильно говорить про зомбаков в таком ключе. Приближающиеся визги и клекот вновь ускорили его сердцебиение, но теперь это был не страх перед неизвестным, а предвкушение боя. Тяжело и неумело, будто первобытной дубиной, размахивая своим оружием, Артем косил зараженных с одного удара. Он чувствовал, что в нем что-то переломилось, поменялось, и никогда больше не вернется к прежнему состоянию, но что именно поменялось он не мог уловить. На пролете между первым и вторым этажом лежали два тела, две девочки, что еще оставались в убежище до его ухода, а теперь… Два, обглоданных до костей, тела лежали, обнимая друг друга, а по их истерзанным телам расползалась все та же, а возможно и хищная, лоза. Одна из них держала в руке складной нож, на котором тонкой полоской у самого края лезвия засохла кровь. — Мир, в котором дети от отчаяния и страха режут горло себе и своим друзьям. Я не приму ни этот мир, ни того кто выживает за счет других, ни того кто спокойно отсиживается, пока гибнут невинные люди. Я найду того кто начал это и… — Артем еще долго стоял на пролете и размыслял о неправильности этого мира, а в его глазах разгоралась ненависть, но не безумным ураганом, а обузданным синем пламенем. — И начну я с них. — закончил он, устремляя свой взгляд на злополучную дверь учительской. Артем конечно не ожидал теплого приема, но увидев тонкую полоску света, просачивающуюся через приоткрытую дверь, страх мерзкими щупальцами окутал его сердце. Ускорившись, но по-прежнему тихо, он бежал по коридору и пытался разобрать доносящиеся из-за стены звуки. Аккуратно заглянув одним глазком в образовавшуюся щель, и не обнаружив никого нечеловеческого вида, от сердца отлегло, но лишь для того, чтобы в следующий миг оно замерло от эмоций переполняющих его. На полу напротив двери лежала Светлана и последняя ученица, успокаивающая ее. Стекшая по глазам тушь, изорваная в клочья одежда из-за которой проглядывалось огромное количество синяков, ссадин и царапин. Когда Артем вошел, ее прослезившиеся глаза на короткий миг встретились с его, и в них читались боль и унижение, которой ее подвергли нелюди за стеной, после чего она тут же стыдливо отвела взгляд. — Они пришли за мной, а Светлана Сергеевна, заступилась и они забрали ее… а потом… — прервала наше долгое молчание девушка, с