Клюзнер уезжает в школу политруков, становится комиссаром строительного штрафбата, наводящего под огнем противника мосты и переправы для наступающих войск (тут прослеживается линия его двух курсов архитектурного института, вполне понятная), с войсками 3-го Украинского фронта заканчивает войну в Вене, музыкальной столице мира.
Его не хотят демобилизовывать после войны: он продолжает строить в военном округе казармы и иные объекты. Демобилизуют его по письму, инициированному Шостаковичем и подписанному им; под письмом еще две подписи: Дунаевский и Соловьёв-Седой.
Это третий узелок.
Потом грядет 1948-й год, постановление ЦК ВКП(б) в связи с оперой Мурадели «Великая дружба». На состоявшемся в апреле ленинградском съезде Союза композиторов, на котором его Генеральный секретарь (! говорят, титул предложил Сталин) 34-летний Тихон Хренников выкрикивает в зал: «Довольно симфоний-дневников, псевдофилософствующих симфоний, скрывающих за глубокомыслием скучное интеллигентское самокопание! Наши слушатели устали от модернистской какофонии! Пора вернуть нашу музыку на путь ясности и реалистической простоты!»
Шостаковича выгоняют с работы из Московской и Ленинградской консерваторий, многие его произведения и произведения других «формалистов» исчезают из репертуара.
Клюзнера снимают с должности зам. председателя правления Ленинградского отделения Союза композиторов. Трио его, до этого выдвинутое на Сталинскую премию, вычеркивают из репертуара. При этом, хочу заметить: уже успела состояться премьера в Филармонии произведений трех учеников Шостаковича — Салманова, Клюзнера и Уствольской.
В 1951 году Шостакович пишет лирический цикл на стихи Долматовского, связанный с его чувствами к блистательной ученице. Он вызывает ее в Комарово, где живет на даче, чтобы показать ей этот цикл и, возможно, повторить свое предложение. Она приезжает.
Клюзнер начинает строить дачу свою в Комарове, в процессе утверждения собственного проекта (по стандартному проекту строить отказывается) получает первый инфаркт.
Таков четвертый узелок: дом в Комарове.
В 1952-м ему «шепнули», что на него заведено «дело»; он успел к тому моменту переругаться с «начальством»; спит, не раздеваясь, ждет ареста. Длится это довольно долго, потом всё утихает, умирает Сталин.
Когда Клюзнер выходит из Союза композиторов (со скандалом), Шостакович уговаривает его переехать в Москву, и он переезжает — в 1962 году.
Это пятый узелок нити.
В Москве поначалу всё идет тихо, но потом, после внезапного (не заявленного, самостийного, спровоцированного выступавшим до того Кабалевским) выступления на съезде композиторов, зеркально повторяется ситуация десятилетней давности в Ленинграде. Только в Ленинграде обсуждаемую ораторию не покупают, объявляют ее «антисоветской» («Разве Маяковский у нас запрещен?» — спрашивает Клюзнер; «Да неужели это Маяковский?» — удивляется референт), а в Москве снимают уже развешенные афиши, солисту (Эйзену) велят заболеть, то же предписывают и дирижеру. Результат аналогичный: вещи не исполняются, не издаются, он остается почти без средств к существованию
Это при том, что концерт для скрипки с оркестром и двойной концерт уже исполнялись блестящими Вайманом и Гутниковым. Всё это Вам известно.
Он пишет музыку к фильмам. Вы знаете и это.
Наконец, в 1973-м издают «Концертино»; он совершенно счастлив.
В счастливой Москве живет он тяжко, он уже тяжелый сердечник.
Наконец, Союз композиторов — по подсказке Шостаковича — в начале 1975 г. дает ему отдельную квартиру, он переезжает, физически переезд для него неподъемен, он попадает в больницу со вторым инфарктом.
Квартира, я полагаю, — шестой узелок.
Не долечившись толком, в мае 1975-го он едет в Комарово, хочет там встретить свой день рождения, с друзьями, в своем доме.
Шостакович — тоже в мае, почти одновременно с ним — едет в Репино в Дом творчества композиторов; он болеет, но там ему легче.
И звонит из Репина Борису Тищенко: «Узнайте, что с Клюзнером!»
Тищенко узнает и сообщает Шостаковичу, что Клюзнер только что умер в Комарове.
Комаровское кладбище закрыто, там в тот момент хоронят только по разнарядке городских властей, и только по звонку Шостаковича Клюзнера похоронят в комаровском некрополе.
Это седьмой узелок и последний.
28 мая Шостакович уезжает в Москву, где умирает в августе.