Римлянке только одной эта стыдливость дана…
Сервилий . Ах, Фульвия, мало ли что я писал?..
Фульвия (продолжает) .
Нет, я ничто не сравню с римским носом
и с римской осанкой,
С римской глубокой душой, с римским
открытым лицом…
Сервилий . Что ж ты думаешь, я и в самом деле так глуп, чтобы считать римские носы вершинами цивилизации?
Фульвия . Ну, дождешься ты у меня! Когда-нибудь я встану у храма Юпитера и крикну: «Люди, не верьте ему! Он лжет!»
Сервилий . Почему бы тебе не избрать для этого Большой Рынок?
Фульвия . Со вчерашнего дня ты забыл, что обязан мне всем!
Сервилий . Забудешь, как же. Ты твердишь это с утра до вечера. И довольно! Сюда идет Мессалина. Не хватает мне попасть на язычок ее мужу…
Входит Мессалина, жена Диона, полная женщина с постоянно озабоченным лицом.
Фульвия . Мессалина, мой привет. Вы кого-то ищете?
Мессалина . Привет и вам. Вы не видели моего Диона?
Фульвия . Нет, к несчастью. Он, верно, бродит один и обдумывает свои эпиграммы.
Сервилий . Уж будто он пишет одни эпиграммы. Он талантливый человек, и, бесспорно, его занимают значительные сюжеты.
Мессалина . Не знаю, что его там занимает, только ночью он не давал мне спать, так он кряхтел. У него было колотье в левом боку, и я смазала его коринфской амброзией.
Фульвия . Хиосская настойка верней, дорогая Мессалина. Ее и Филимон рекомендует.
Мессалина . Не верю я врачам, и все тут. Напускают на себя умный вид, а знают столько же, сколько мы.
Фульвия . И все-таки – обратитесь к Филимону.
Мессалина . Ну его; говорят, он берет за визит не меньше тысячи сестерциев. Пусть уж лечит знатных господ, а нам он не по карману.
Фульвия . Где вы проводите лето, дорогая?
Мессалина . Где ж нам быть? Снимаем, как всегда, домишко на Аппиевой дороге.
Фульвия . Милая, вы делаете большую ошибку. Отдыхать можно только на Альбанском озере. На Аппиевой дороге никакого купания и публика на редкость вульгарная. Всякие менялы, нажившиеся вольноотпущенники…
Мессалина . А на озере цены втрое выше. Пусть уж туда едут знатные господа.
Фульвия . Что поделаешь, мой Сервилий очень капризен. Он говорит, что может творить только под плеск волны. Вы обязательно должны побывать в нашем новом поместье, дорогая Мессалина. И вы, и Дион.
Мессалина . Еще говорят, на этом озере ужасные нравы. Семейной женщине просто нельзя появиться одной. Эти господа считают, что им все позволено.
Сервилий . Сильно, сильно преувеличено. Добродетель римлянок охраняет сон их мужей. Помнится, я об этом писал.
Мессалина . Прекрасные, возвышенные стихи. Я постоянно ставлю вас в пример Диону. Вы счастливая женщина, Фульвия. Мой муж умеет только раздражать людей, а больше, кажется, он ничего не умеет.
Фульвия . У каждой из нас свой груз, дорогая. Быть женой Публия Сервилия, может быть, и приятно, но совсем не просто. Прощайте и не забывайте нас. Вы будете завтра у императора?
Мессалина . Ну, что вы… Когда же мы у него бывали?
Фульвия . Жаль, а то бы мы там поболтали. Всяческих благ, Мессалина.
Сервилий . Передайте мой дружеский привет Диону. Я ведь поклонник его пера.
Фульвия и Сервилий уходят.
Мессалина . Послушайте-ка вы ее, – оказывается, быть женой Сервилия не просто. А что же тут трудного, хотела бы я знать? Уж верно, у нее не пухнет голова, где взять денег на обед?
Гуляющих становится все меньше.
Уславливайся с этим Дионом! Уже темнеет, а его все нет. Точно он не понимает, оболтус этакий, что порядочной женщине неприлично стоять одной.
Появляется Дион. Ему немногим больше сорока, лицо его изрезано морщинами и складками, он высок и очень худ.
Есть ли у тебя совесть, Дион?! Заставляешь торчать меня здесь на потеху прохожим. Долго ли так наскочить на обидчика?
Дион . Месса, никто тебя пальцем не тронет, не хнычь. Виноват я, что ли, что встретился мне этот баран-ритор?
Мессалина . Новое дело, какой еще ритор?!
Дион . Юлий Тевкр, скучнейшее и глупейшее из всех животных нашего славного города. Честное слово, нет ничего несносней проповедника, когда он туп и напыщен. Люди, делающие красноречие своей профессией, должны хоть что-то иметь за душой. Красноречие хорошо лишь тогда, когда служит истине, когда его диктует страсть. Но самодовольное, надменное, уверенное в себе красноречие невыносимо! Оно отвратительно! Оно исполнено фальши! Женщина, торгующая телом, жалка, но мужчина, торгующий фразой, бесстыден.