Он снимает с головы кепку и проводит рукой по мокрым от пота волосам, прежде чем надеть её обратно. Иисус.
— Привет, не ожидал увидеть тебя здесь сегодня вечером. У нас будет ещё одно барбекю или что — нибудь в этом роде?
Зак окидывает взглядом моё тело, и только тогда я понимаю, что на мне всё ещё мои не слишком подходящие для пляжа черные рабочие брюки и белая блузка.
Я чувствую, как моё лицо заливает жар.
— О нет, не сегодня. Иногда я прихожу сюда, чтобы расслабиться после школы. Отличный способ завершить неделю.
И иногда я прихожу сюда, чтобы повидаться с тобой.
Он смотрит на меня и улыбается. Его полные губы притягивают взгляд, а ровные белые зубы сверкают на солнце. Трудно сказать, где заканчивается океан и начинаются его глаза, потому что в такой яркий день, как сегодня, они одинаково сияют. Я не уверена, пялилась ли я, но я заставляю себя опустить взгляд вниз, просто на всякий случай.
— Я только что закончил пробежку, но как насчет того, чтобы я приготовил нам ужин? Я задолжал тебе после того, как ты оставила мне завтрак.
Я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом, и могу сказать, что он искренне хочет провести со мной время.
— Да, почему бы и нет. И ты можешь показать мне свой дом!
Мы становимся рядом, и я отчаянно пытаюсь не выдать своей физической реакции, когда он обнимает меня за плечи и ведет в направлении своего пляжного домика.
— Ты знаешь, что ты весь потный, да? — я тыкаю пальцем в его татуированную руку.
Зак тихо смеется и смотрит на меня сверху вниз.
— Считай это расплатой за то, что помяла мою новую рубашку и шорты, когда ты обнимала меня на прошлой неделе.
Может быть, я должна чувствовать легкое смущение при напоминании о том, как я прыгнула прямо на него, но я не чувствую. Вместо этого я чувствую бабочек.
— Думаю, я смогу приготовить фриттату, — говорит Зак у холодильника. Он заглядывает внутрь, разглядывая то, что у него есть. Я смеюсь.
— Полагаю, у тебя, обычно, есть личный шеф — повар.
Он поворачивается обратно к стойке, его руки нагружены различными ингредиентами.
— Да, есть, а ещё есть Джон. Я мог бы просто платить ему; он еженедельно пополняет мои запасы.
Я ставлю свой сок на кофейный столик перед собой и скидываю рабочие туфли.
— Вы, ребята, всё ещё довольно близки, да?
Он кивает.
— Очень. Он мой брат. У нас бывали ссоры, но мы близки. Когда вы вместе в разъездах, делите номер в отеле или тренируетесь практически двадцать четыре часа в сутки, это сближает.
— Да, наверное, — отвечаю я, растягивая слова, потому что не могу с этим согласиться. Ни дружбы, ни путешествий. Я была в отпуске в Европе, но в основном с мамой.
— Чёрт возьми, что нужно делать? — спрашивает Зак со своего места за стойкой, листая свой телефон в поисках инструкций.
Я не могу удержаться от смеха, когда подхожу к нему и беру его телефон.
— Иди сюда, ты, большой парень. Это не так уж и сложно. Ты был избалован своим роскошным образом жизни, — я толкаю его плечом в бок. Я такая маленькая по сравнению с ним. Он возвышается надо мной, и мне это даже нравится. Очень.
— А ты всё такая же своевольная, как всегда, — парирует он, беря несколько овощей и готовясь приступить к обжариванию на сковороде.
— Ты ведь знаешь, что фриттату подают на завтрак, верно?
— Да. Но поскольку это единственные ингредиенты, которые у меня есть, и единственное, что, как я думал, я мог бы сказать, что придерживаться правил приготовления фриттаты — это не совсем подходящий вариант.
Я поднимаю на него взгляд и удивленно приподнимаю бровь.
— Думал — ключевое слово.
Он качает головой и смеётся.
— Я приготовлю тебе эту гребаную фриттату через минуту.
Если для этого нужно прикоснуться ко мне своими татуированными руками, то всегда пожалуйста.
Зак продолжает резать овощи тупым ножом, но то, как он, кажется, полон решимости довести начатое до конца, действительно подкупает. Глядя на то, как он сдерживает людей на льду и сражается с ними, вы никогда бы не поверили, что он такой мягкий вне игры.
Спустя несколько мучительных минут мы, наконец, достигаем того момента, когда фриттата готова.
— Тебе нравится готовить? — спрашивает он с другого конца островка. — Потому что это не так уж и плохо, и я никогда не видел тебя в качестве шеф — повара, — он откусывает ещё кусочек, одобрительно мурлыкая.
— Это на пятьдесят процентов твоя работа, но, думаю, я не так уж плоха. Хотя на самом деле меня это не интересует.