— Что это значит? — я указываю на замысловатую иллюстрацию с изображением тигра чуть выше его локтя.
Он смотрит вниз и выпрямляет руку, лежащую у меня на коленях, его подбородок покоится на моем плече.
— Это суматранский тигр. Один из самых редких и находящихся под угрозой исчезновения видов.
— У этой есть значение? — я помню, что не у всех его татуировок оно есть; некоторые он сделал, потому что ему просто нравилось, как они выглядят.
— Этой? Да. Мама всегда говорила, что я суматранец. Редкий и боец.
— Я вижу это. На льду уж точно.
— Да. Слишком много драк, если сосчитать.
Я поворачиваюсь к нему лицом, его сверкающие бирюзовые глаза, обрамленные густыми темными ресницами, изучают мои.
— Я знаю, ты всегда защищал всех, но сотрясение — это серьезно, ты же знаешь. Есть не так много ударов, которые может выдержать твоя голова. Я знаю… — я делаю паузу и тщательно обдумываю свои следующие слова, я не хочу его расстраивать. — Я знаю, что ты полностью оправился от сотрясения позвоночника после удара в декабре, но я беспокоюсь о драках. Они могут нанести серьезный ущерб в долгосрочной перспективе.
Он делает глубокий вдох, ещё сильнее втягивая меня в себя.
— Да, я знаю. Но на этом построена моя игра. Фактор страха. Я несу ответственность перед людьми. К тому же, если я смогу вывести их из себя настолько, что смогу назначить пенальти, мы получим преимущество в счете. Это все тактика. Я здесь для того, чтобы защищать таких маленьких ребят, как Джесси.
Я поджимаю губы.
— Итак, а кто присматривает за тобой? Кто прикрывает твою спину?
Его брови приподнимаются, как будто он не ожидал, что я буду говорить об этом. Потому что мне не всё равно.
— Не беспокойся обо мне, Луна. Я могу сам о себе позаботиться.
Я тереблю фиолетовый лак на своих пальцах, глубоко задумавшись о том, как он отмахнулся от этого. Но я решаю не настаивать и вместо этого поднимаю настроение.
Поворачиваясь к нему, я изображаю свою фирменную дерзкую ухмылку.
— О, маменькин сынок определенно может сам о себе позаботиться.
Он шевелит пальцами и передразнивает мою улыбку.
— Не торопись, Ракета.
Я закатываю глаза и прислоняюсь к нему.
— Фу, я слишком устала, чтобы меня щекотали прямо сейчас.
Он перемещается позади меня, и я чувствую, как его ладонь скользит по моим волосам. Это успокаивает, и мои веки закрываются в ответ, не только потому, что я устала, но и из — за того, какие ощущения вызывает во мне его прикосновение.
— Как твоя мама? Как дела?
Я сжимаю губы, когда легкость, которую я чувствовала минуту назад, исчезает.
— Мне особо нечего сказать. Мало что изменилось. Она все та же серийная любовница.
— Ты видишься со своим отцом? — он продолжает гладить меня по волосам, но я не уверена, что он осознает, что делает это. Обычно Зак не решается прикасаться ко мне, но сегодня…сегодня он другой. Как будто его запреты исчезли, или, может быть, щелкнул выключатель, кто знает. Я просто знаю, что не могу позволить своему разуму придавать слишком большое значение тому, что происходит с ним.
— Нет. Мы время от времени разговариваем. Но ты же знаешь, что сейчас у него младшие дети и новая жена, так что, я думаю, у него другие приоритеты.
— Мне жаль, что они больше не присутствуют в твоей жизни.
Мне тоже.
— Я привыкла справляться со всем в одиночку.
— Думаю, мы оба привыкли вести свои собственные сражения.
Я прижимаюсь ближе к нему, расслабляясь ещё больше.
— Да, думаю, так и есть.
Мои веки тяжелеют, я то впадаю в полубессознательное состояние, то выхожу из него, когда Зак пугает меня, обхватив обеими руками за талию.
— Чёрт, уже второй час ночи. Мы, должно быть, заснули.
Я вскакиваю, и одеяло соскальзывает с меня.
— О, чёрт. Мне лучше идти, — я потягиваюсь, но моё тело измотано, после того, как я усердно работала весь день.
— Тебе не следует садиться за руль, когда ты так устала, Луна. Это немного опасно. Я могу отвезти тебя обратно.
Я выгибаю бровь, глядя в его ошеломленный и тяжелый взгляд.
— Уставший, — я указываю на него. — Говорит уставшему, — я указываю на себя.
Оглядываясь по сторонам, он почесывает грудь, явно размышляя.
— Ты можешь остаться здесь, если хочешь. Я могу занять диван.
— Ты шутишь, да? Ты едва можешь поставить на эту штуку одну ногу. Я могу лечь на диван.
Он хмурится.
— Черта с два.
— Ну, я не вижу других вариантов, — я встаю, чтобы взять ключи и сумку. Зевая и слегка спотыкаясь, я направляюсь на кухню.