Джон что — то набирает в своём телефоне.
— Потому что Фелисити хочет с ней встретиться.
Я прищуриваюсь, глядя на него.
— Ты рассказал ей о Луне?
Он пожимает плечами.
— Между вами двумя — это только вопрос времени. Я просто помогаю делу.
— Ты сказал ей, что Луна — моя девушка? — произнести это вслух оказалось гораздо проще, чем я думал.
— Нет. Я просто сказал ей то, что сказал тебе. Что она — та самая.
Я провожу руками по лицу. Чёрт возьми. Исправившийся плейбой превратился в безнадежного романтичного сводника.
— Ты же знаешь, что редко встретишь свою вторую половинку, не говоря уже о том, что это первая женщина, с которой ты встречаешься. Большинство из нас никогда не встречают ту единственную, если она вообще существует.
— Называй это как хочешь, Зак. Только не зли мою жену. Я сказал, что ты приведешь её, и она взволнована.
Я выгибаю бровь из — под рук и смотрю на него.
— Жену?
Он мило улыбается.
— По сути, да. К тому же, я вроде как пристрастился так говорить.
— Итак, позволь мне прояснить ситуацию, — Джон откидывается на спинку кресла в большой кабинке бара, в котором мы сидим последние три часа, постепенно пьянея. Это последняя ночь в Уистлере, и мы всё планировали пойти куда — нибудь, выпить, а потом лечь спать пораньше.
Пара кружек пива превратилась в несколько, и из ниоткуда появились две бутылки текилы вместе с двумя брюнетками и блондинкой. Я не могу сказать, что удивлен, что всё так обернулось, но я потрясен, увидев, что ни одна из девушек не сидит на коленях у Дженсена.
— Значит, ты никогда не трахался на публике? — объявляет Джон.
Наш начинающий нападающий Джесси делает глоток пива и пожимает плечами.
— Неа. Не все мы плейбои.
Джон бросает на него язвительный взгляд.
— Был.
— Прости, братан, — отвечает он и слегка морщится.
Мой затуманенный алкоголем мозг наполовину настроен на разговор, наполовину сосредоточен на том, как неудобно Дженсен ерзает на своем стуле, уставившись в телефон. Всю эту неделю он был тише обычного, и это нетрудно заметить, поскольку обычно его слышно отовсюду. Но сегодня вечером, я вижу, что — то не так, и как только разговор заходит о свадьбах, он выглядит так, словно предпочел бы быть где угодно, только не здесь.
Я сижу на краю кабинки, поэтому беру свое пиво и обхожу её, пока не оказываюсь рядом с Дженсеном, присаживаясь на свободный стул рядом с ним. Я не думаю, что брюнетке, которая сейчас восседает на члене нашего новичка — защитника, он понадобится.
— Что происходит, приятель?
Я смотрю на его телефон как раз в тот момент, когда он прячет экран и закрывает фотографию блондинки. Я не могу как следует разглядеть её, но могу сказать, что он не хочет, чтобы я это видел.
— Я просто ненавижу сегодняшний день.
Должно быть, на моём лице видно замешательство.
— Что ты имеешь против катания на гондолах и пьянки со своими друзьями?
Он проводит рукой по своим блестящим черным волосам.
— Нет, не день. Дату. Я чертовски ненавижу это дату.
Я определенно выгляжу сбитым с толку.
— Шестнадцатое июля?
Он кладет телефон в карман и, взяв ещё один бокал, выпивает содержимое одним глотком.
— Да.
Я хочу спросить ещё, и как только я открываю рот, чтобы сделать именно это, брюнетка, чье место я украл, решает, что хочет вернуть стул, и садится мне на колени. Её светловолосая подруга присоединяется к Дженсену.
— Он занят! — кричит Джон с другого конца стола, указывая своим бокалом в сторону цыпочки, которая проводит ногтями по моей груди. Глаза моего лучшего друга горят, когда он снова кричит. — Он, блядь, занят!
— И я не в настроении, — добавляет Дженсен, вставая со стула, блондинка чуть не падает с его колен на пол. — Я пойду. Увидимся утром, — он указывает на новичка — защитника, с которым живёт в одной комнате. — И я не хочу, чтобы сегодня вечером были незваные гости, — он поворачивается и уходит, распахивая дверь бара.
Я хочу пойти за ним, но сначала мне нужно убрать со своих колен моего очень нежеланного посетителя. Мысль о том, что какая — либо женщина, кроме Луны, прикасается ко мне, вызывает у меня тошноту.
— Он прав. Я занят.
Ложь, но, тем не менее, это полезная карта для игры.
Она поворачивает ко мне голову.
— Что? Я думала, ты и та влиятельная блондинка уже в прошлом. Она изменила, верно?
О, заткнись. Я выдвигаю свой стул и повторяю предыдущее движение Дженсена, когда встаю на ноги и отталкиваю её от себя, как будто её присутствие обжигает мне кожу. С таким же успехом она могла бы сделать это, поскольку невыносимое ощущение пронзает меня, разрывая внутренности. Стыд, унижение, гнев и раздражение.