Я чешу подбородок.
— Я встречаюсь здесь с Луной через полчаса.
— Вот как.
— Я буду учить её кататься на коньках или, по крайней мере, просто помогу ей не падать на задницу каждые пять секунд. Она никогда раньше не каталась на коньках.
Он держится одной рукой за дверь раздевалки, в его глазах читается понимание.
— Просто признай это уже самому себе. Она тебе нравится, — он тихо хихикает и качает головой. — Дай угадаю, ты даже купил ей коньки.
ЛУНА
Бабочки порхают у меня в животе, когда такси заезжает на парковку ледового катка. Я нервничаю, но, по крайней мере, приехала с шиком. Зак заказал мне лучшее такси.
Я знаю, что это не свидание, но это всё равно не мешает мне не нервничать. А ещё я собираюсь провести девяносто процентов своего времени, лежа на заднице с парнем, о котором не могу перестать думать. Это отчасти уязвимо и определенно смущает.
Пройдя по лабиринту коридоров, каток достаточно легко найти, воспользовавшись инструкциями, которые прислал мне Зак. Он также убедился, что у меня есть коды для входа. Но когда я толкаю дверь, весь свет выключен, и здесь никого нет.
Моя душа чуть не покидает тело, когда я чувствую, как чья — то рука ложится мне на плечо.
— Эй, это всего лишь я, — Зак подходит к щитку и включает свет, освещая бескрайнее ледяное пространство. — Прости, я задержался в кабинете Тренера.
— Ничего страшного. Я все равно опоздала на несколько минут, — я продолжаю смотреть на мерцающую белую поверхность. Я так давно не была на катке. Наверное, в последний раз я наблюдал за Заком в старших классах, и я никогда не была там, когда там было пусто. — Это как звезды, только на земле. Это в некотором роде красиво.
— Это определенно прекрасное зрелище.
Его рука переплетается с моей, и когда я поднимаю взгляд, то обнаруживаю, что взгляд Зака прикован ко мне, и бабочки возобновляют свой танец.
— Давай, Ракета. Твои коньки готовы. Первый урок — зашнуровать их.
Зак тянет меня к одной из скамеек и опускается на колени перед ней, вытаскивая из — под неё пару блестящих белых фигурных коньков. Он пожимает плечами.
— Я подумал, что ты захочешь эти, а не хоккейные.
Я киваю и хихикаю.
— Ты был бы прав.
Он осторожно зашнуровывает мои коньки. Тишина между нами действует терапевтически, пока я наблюдаю, как он работает особым образом.
— Перед каждой игрой мы с Джоном проводим такой ритуал. Я заново зашнуровываю коньки, а он возится со своей клюшкой, заклеивая её скотчем.
— Он перевязывает свою клюшку скотчем?
— Да, это помогает контролировать шайбу при соприкосновении.
— Ты тоже так делаешь?
— Да, почти каждый игрок это делает. Просто Джон одержим. Это больше рутина, чем что — либо ещё. У хоккеистов есть суеверия.
— Ты говорил с ним? Ну, знаешь, о своих чувствах.
Я смотрю на его макушку, когда он кивает.
— Да, разговаривал и с ним, и с тренером.
— И что?
— Джон понял. Сказал, что всегда прикроет мою спину и поможет мне справиться с этим.
— А тренер?
Он смеется.
— Он был больше обеспокоен, думая, что это вообще не повлияло на меня. Он сказал, что игроки не принимают такие удары и просто приходят в себя. Потребуется время, чтобы укрепить мою уверенность. Он собирается разработать план с психологом нашей команды, который поможет с визуализацией и воспоминаниями.
— Звучит здорово. Здорово, что у тебя за спиной так много поддерживающих тебя людей.
Он подходит ко мне и протягивает руку, чтобы я взяла её.
— Да, это действительно так. Спасибо, что подтолкнула меня высказаться.
Мы идем к катку, и по моей спине пробегают мурашки — я не уверена, из — за льда или из — за его близости.
— Я просто ещё один человек на твоей стороне, Зак.
Он ступает на лед и поворачивается ко мне лицом, протягивая обе руки.
— Ты никогда не будешь “просто” кем — то в моей жизни, Луна.
Неуверенно ступаю на скользкую ледяную поверхность, и мои плечи сжимаются, когда я чувствую, как мой левый конек медленно соскальзывает подо мной.
— Держи колени согнутыми, а тело расслабленным; я держу тебя. Ты не упадешь.
Я думаю, что, возможно, для этого уже слишком поздно.
Зак полностью контролирует ситуацию, выводя нас на середину льда. Я крепко держу его за руки, пока он продолжает кататься задом наперед. В своей толстой черной толстовке и серых спортивных штанах он выглядит великолепно, передвигаясь по льду так, словно это его второй дом.