Для одного человека, например, характерна вина средняя, очевидная, требующая каузальной компенсации (временем), легкая и давящая, причем объекты (адресаты) его вины меняются приблизительно раз в пять-десять лет. Для другого характерна вина громадная, смутная, всеобъемлющая, безнадежная, переносимая, но тяжелая и косвенная, и он на ней застревает надолго, но один-два раза в его жизни адресат вины все-таки меняется. Для третьего человека характерно иметь сразу две вины, так сказать, параллельно: одну — хроническую, скромную, постоянную, безнадежную, давнюю, легкую и косвенную, и другую — резкую, угнетающую, большую, кратковременную и не предполагающую компенсации, причем адресат первой вины постоянен (детское переживание), а второй — регулярно раз в год меняется. (Эти обстоятельства, как догадывается читатель, поддерживают ведущие этих людей архетипы.)
И, наконец, последняя в этой главе, но отнюдь не по ее значимости для человека, модальность обиды. Обижаются, по-своему, все люди, так как обида есть не что иное как реакция человека на повреждение его тонкого тела (астрального, ментального и далее — чем выше, тем обиднее), а люди с неповрежденными тонкими телами — это уже совершенные ангелы, и не о них речь в этой книге. Но, с другой стороны, отношение к обиде у разных людей бывает совсем не похожим. Итак, обида бывает:
— сиюминутная
— временная
— длительная
— пустяковая
— малая
— средняя (существенная)
— большая
— всеобъемлющая
— глобальная
— локальная (частная)
— острая
— хроническая (постоянная)
— абстрактная
— конкретная
— вялая
— бурная
— внутренняя
— внешняя (демонстративная)
— несерьезная
— серьезная
— поверхностная
— глубокая
— самоподдерживающаяся (незабываемая)
— медленно забывающаяся
— быстро угасающая
— болезненная
— жгучая
— малоболезненная
— требующая большой мести
— требующая умеренной мести
— не требующая мести
— …
Что бы ни говорили моралисты (исполненные, вероятно, лучших намерений) о вреде обиды, следует признать, что она во многих случаях является мощной энергетической основой для человеческих свершений. И здесь, как обычно, большую роль играют субмодальности, в которых обида переживается: некоторые из них весьма «ядовиты» и ведут в дальнейшем к деструктивным последствиям в психике и судьбе, а некоторые сравнительно «конструктивны», во всяком случае, легче переносятся психикой, и соответствующие переживания могут быть трансформированы в нормальное русло душевной жизни, так что рана на тонком теле успешно заживает или по крайней мере эффективно рубцуется, не причиняя впоследствии человеку чрезмерных страданий и неудобств. Но, конечно, как и в случае других модальностей, ведущие человека архетипы предлагают ему на выбор очень ограниченный набор вариантов переживания обиды, и расширить его иногда означает вырваться из-под власти весьма жестких ограничений, о существовании которых человек ранее даже и не подозревал. Например, большинство людей не позволяют себе ощутить и полностью прочувствовать глубокую, серьезную, острую, временную, болезненную обиду, требующую умеренной мести. А почему бы и нет?
Часть 1
Шива и Шакти, или Диадический архетип
«…и Дух Божий носился над водою».
Самые фундаментальные для психики архетипы соответствуют самым абстрактным идеям, описывающим мир, — тем, которые в космогенезе (сотворении Вселенной) появляются первыми. Как пишет Лао-Цзы в своем основополагающем трактате «Дао Дэ Цзин»: «Одно родило два, два родило три, а три — весь мир». Ясно, что «одно» — это Первопричина, которую иначе называют Единый и Невидимый Бог, Иегова, Абсолют, Брахмо, Кришна, Нараяна, Аллах. «Два», о котором говорит Лао-Цзы, суть два основополагающих принципа, которые в Китае назывались ян (мужское начало) и инь (женское начало), а в Индии — пуруша (дух) и пракрити (материя). В индуизме считается, что вся проявленная (сотворенная) Вселенная имеет женственный характер, и она символизируется богиней Шакти, супругом которой является бог Шива, олицетворяющий дух, или мужское начало, и их взаимодействие (священный брак) символизирует жизнь и эволюцию проявленного мира.