Мужчина рывком хватает ладонью чужую руку с осколком, отводя его как можно дальше от артерий. В миг у обоих кожа на ладонях от острия расходится как по швам, окрашивая кафель в ярко красный. Пусть так, лучше ладони чем шея.
Мальчишка, не ожидавший, «спасителя» в последний момент, начинает дёргаться и вырываться.
Но мужчина гораздо сильней. Не разжимая кровавую ладонь, Роб второй рукой обхватывает тонкую шею, буквально волоча пацана из ванны.
Вывалившись из помещения они оба падают на пол. Мальчишка кричит, но Роб не обращает внимания. Не ослабляя захвата на шее, и не отпуская руку с осколком, он большим пальцем надавливает на болевую точку на кисти и мальчик наконец разжимает руку, роняя проклятый кусок зеркала.
Кожа на ладони разорвана. Крови много, но не критично, ничего не задето, покрайней мере он надеялся. Роб хватает осколок и быстро убирает его в карман домашней толстовки.
— Что это было, блять?! — он отпускает шею Билла, переворачивая его на спину, мальчик плачет, вероятно даже не слыша его. И это окончательно выводит из себя Роберта.
— Ты! — пощечина.
— Себя! — пощечина.
— Не убьешь! — Роб хлестал наотмашь, не замечая боли от своей рваной раны, пытался тем самым вбить пацану в голову то, что говорит.
Остановился, только когда понял, что теряет над собой контроль. Он навис над ребенком, тяжело дыша и смотря на него. От злости и испуга под глазом лихорадочно билась венка. Билли держался за горящие щеки, пачкая себя и пол кровью, все еще плача, но уже тише.
Роберт смотрел на него не веря, что буквально пару минут назад могло произойти непоправимое. Он даже и представить не мог, что такое может случиться, а самое главное, что это настолько сильно может его напугать.
— О-о-отп-пуст-ти мм-ен-ня, — Билли с трудом выговорил, задыхаясь от отчаяния, запинаясь на каждой букве.
— Никогда, — неумолимо ответил мужчина.
Немного успокоившись, Роберт поднялся, покачиваясь, не упуская мальчишку из виду. Быстро зашел в ванну, выключая до сих пор льющуюся воду, которая набралась почти до краев. Намочил полотенце и вернулся к Биллу, принявшись стирать с него кровь.
Роб от шока не чувствовал боль, пацана хлыстал по лицу изрезанной рукой, поэтому мальчишка сейчас выглядел как вампир в разгар пиршества.
Закончив, мужчина замотал его разодранную ладонь в уже порядком кровавое полотенце. Билл хныкал, но не протестовал.
Видимо из-за сильного стресса Билл временно выпадал из реальности и упустил момент, когда Роб отлучился и мигом вернулся с аптечкой.
Не церемонясь мужчина просто вывалил половину ее содержимого на пол. Билла он приподнял здоровой рукой, подсунув ее под поясницу, чтоб тот принял сидячее положение.
Аккуратно размотав полотенце, он принялся обрабатывать рану перекисью, размышляя придется ли зашивать. Придя к выводу, что пока можно обойтись тугой повязкой он наложил ее. Билли за время всех этих манипуляций не издал ни звука, вероятно пока боль притупилась от шока.
На свою ладонь Роб неглядя ливанул антисептик и просто обмотал бинтом, чтоб опять не заляпать все кровью.
Как только повязка была наложена, он тяжелым взглядом вперился в мальчишку, который низко опустил голову. Они оба молча сидели на полу.
— Если ты посмеешь сделать это еще раз, — Роб не кричал, голос был очень спокойным (чего не скажешь о том, что творилось у него внутри), и серьезным, отчего можно было понять, что он ни грамма не шутит. — Твое место займет твой младший брат.
От последних слов мальчик едва не задохнулся. Он поднял голову, уставившись на мужчину перепуганными глазами. Просто открыл рот, хватая воздух словно рыба, выброшенная на берег, не в силах вымолвить ни слова.
Билли трясло. Угроза вертелась в голове, снова и снова делая больно. Нет! Он этого не допустит. Что угодно, но не это.
Не зная, что предпринять, мальчик замотал головой, в знак протеста, придвигаясь к Роберту ближе, потянулся дрожащими руками к нему, показывая, что он все понял. Пусть лучше он. Он, а не брат.
А мужчина с удовольствием наблюдал, какой эффект возымели его слова. Вот теперь малыш смотрит на него своими большими полными ужаса глазами и тянется к нему, моля одним только видом о прощении.
Мальчишку сотрясала мелкая дрожь, что даже кожа теперь была покрыта зябкими пупырышками. На шее уже проступили красные отметины от его пальцев, на плече ссадины, нос немного припух и на губах вновь открылись ранки от хлестких пощечин.
Роберта долго упрашивать не пришлось. Он с силой схватил его за волосы, притянув вплотную к себе и залепляя губы поцелуем. Хотя это поцелуем с трудом назовешь. Он как дикий зверь принялся терзать дрожащие губы мальчика, пока вновь не повалил его на спину.
— Ты мой, Билл, — сказал Роб, до синяков вцепившись в худенькие плечи. — Я ведь по-хорошему хотел, но почему ты все портишь? Заставляешь меня быть таким зверем по отношению к тебе? — он уткнулся носом Биллу в шею. — Мы уедем далеко, где нас никто не найдет. Никогда не позволю тебе сбежать, никаким способом.
Билл всхлипнул, смотря на безумно горящие глаза мужчины. Хотел закрыть лицо руками, но Роб схватил его, заставляя смотреть на себя.
— Ты только мой. Мой. Никому не отдам. Ты будешь принадлежать только мне. Всегда. А раз ты это пока не понял, я продолжу втрахивать эту мысль в тебя. Нравится тебе это или нет.
Билл лежал, не веря своим ушам. Роберт выглядел словно окончательно тронулся. А мальчик не мог даже слова вымолвить. Он понимал, что сейчас будет, мысленно приготовился.
— И начну прямо сейчас, — Роб раздвинул ему ноги, ложась так что их нельзя было свести.
Он кое-как приспустил штаны, поскольку к руке медленно, но верно возвращалась чувствительность и она начинала нещадно ныть.
Подушечкой пальца он принялся массировать плотно сжатое кольцо мышц. Только вот мальчишка захныкал, видимо пытаясь что-то сказать, упёрся согнутыми руками Робу в грудь, продолжая вертеть головой.
— Заткнись и не рыпайся! — припечатал Роб. Добрым он быть больше не собирался, уже дал слабину и вот, что едва не произошло. — Ты сейчас отключишь мозг и глубоко вдохнешь всем телом.
Роб буквально вдавливал его в пол своей грудью, уже направляя себя и потираясь головкой помассировал мальчишке анус. Пара мучительных секунд и он вошел слитым движением, вырывая хрипы и скулеж.
— Заткнись сказал, носом дыши!
Роберт плавно двигался, обнимая мальчика, не давая себя оттолкнуть и периодически кусая его за плечо. Он сцеловывал текшие слезы, но останавливаться не собирался. Пытался приникнуть к губам, но мальчик не давался.
— И не смей отворачиваться! Чувствуешь меня?
Билл чувствовал. Чувствовал, как без достаточной смазки член с каждым разом вгрызался все глубже, промеж ног жгло огнем при каждом его движении, а бедра под стальными пальцами кричали от боли.
Мальчик кусал себя за руки, чтобы приглушить боль внизу… но страшнее всего было чувство полной беспомощности и унижения. Что он за неудачник такой? Даже выпилиться вовремя не смог, чтобы прекратить эту пытку, а теперь волен только лежать под мужчиной и ждать окончания этого кошмара наяву.
Роб тяжело двигался, медленно выскальзывал и резко загонял себя назад до упора. Когда Билл прикусил пальцы, снова зажмуриваясь, Роб, войдя в него до конца, замер.
— Кому сказал, глаза на меня, — резкий, грубый голос и мальчик смотрит на него. — Нравится тебе так? Отвечай!
Билл весь трясся, если он хотел что-то сказать, он не мог вымолвить, просто мотал головой из стороны в сторону.
Роб обнял мальчика за талию больной рукой еще раз резко вогнав себя, выбивая крик.
— Да расслабься же ты, блять, — у Билла не получалось, все тело будто судорога сковала и он все-таки решился, хоть и клялся себе, что больше не будет умолять этого человека.