Он: Я некогда никого не видел.
Она: Я вела себе осторожно — делала так, чтобы вы не встретились.
Он: У тебя уже изначально было намерение меня соблазнить…
Пауза. Он смотрит в сторону, чтобы придумать следующий вопрос.
Он: И больше никто не хотел на тебе жениться?
Она: Хотел. Один сокурсник. Он был мне хорошей подругой. Только он знал, что я беременна. Он хотел жениться на мне, несмотря на мое состояние.
Он: А ты?
Она: Я ничего не могла вообразить с ним. И еще — один школьный товарищ. Я даже лежала с ним в одной постели.
Он: Как?
Она: Просто так. Мама тоже все время удивляется — как мы так можем. Она говорит, что в ее время двое молодых не могли бы лежать в одной постели без греха. Но ты не сказал, сколько у тебя было женщин?
Он: Ты меня не спрашивала.
Она: Ну так сколько?
Он: Да немного… более двадцати.
Она: Ах, ты развратник! Так много! (Начинает его тыкать и дергать).
Он: Нисколько не много. Раздели это на годы эксплуатации и твоя средняя цифра будет выше…
Она: На годы эксплуатации — ну и хам же ты! А вообще, у меня на тебя были большие виды…
Он: Как?
Она: Я увидела тебя и мне показалось что у нас все будет хорошо… Я наверно ни к чему не годна. Ну скажи мне — я не гожусь?
Он: Я никуда не спешу…
Она: Ты на самом деле не спешишь?
Он: Нет.
Она: (легко его целует). Я, я тебя… Принеси в следующий раз свои фотографии. Детства и молодости.
Он: А ты свои.
Затемнение.
Он вместе со своими ровесниками. Только он один сорокалетний, остальные вышли как будто из прошлого. Звучат блюзы Джениси Джоплин. Они кто где. Некоторые сидят на полу, некоторые полулежа, некоторые двигаются в ритме музыки. Центральный предмет жестяная кружка, которая наполняется и неспеша передается из рук в руки.
Она — за стеклянной стеной, всматривается, потом старается привлечь к себе внимание. Машет рукой. Тогда стучит по стеклу. Он ее замечает, улыбается ей и легко машет в ответ. Она знаками показывает, что хотела бы попасть к нему. Он жестами отвечает, что не знает, как ей помочь.
Они в жилой кухне. Опять повторяется похожее действие. Она обходит комнату, поливает растение, тогда садится на тахту и рисует его портрет.
Она: Я сняла эти фотографии Мадонны…
Он: Какие фотографии?
Она: У меня в комнате на стене были фотографии Мадонны. Я их сняла… Когда ты наконец мне достанешь эту травку?
Он: Не знаю. Я спросил у одного типа. Я его давно знаю он бывший центровик-спекулянт, но своеобразный спекулянт. Он мне доставал многие необходимые вещи за разумную цену. Можно сказать, что он честный коммерсант с тягой к художникам и интеллигентам. Он обещал мне раздобыть. Только я не знаю, как это получится.
Она: Один раз можно попробовать.
Он: У тебя это иначе. Ты иной раз куришь. Но мои легкие к дыму не привыкли. Я боюсь, что стану зеленым прежде, чем что-нибудь почувствую.
Она: Это ничего. Ты будешь зеленым, а я почувствую. Я этого хочу, хочу!
Он: Да будет так. Я куплю, мы сядем здесь и будем курить. Сколько это могло бы стоить? Деньги очередной раз почти кончились.
Она: Не напоминай о деньгах.
Он: Тебя это сильно беспокоит что у меня не хватает денег?
Она: Конечно, я хотела бы, чтобы у тебя было много денег. Я хотела чтоб у меня самой было много денег, а нету. Вообще-то я терпеливая. Я настоящий ангел, неправда? Вожусь со старым мужчиной, у которого к тому же не хватает денег.
Он: Ммм…
Она: Не обижайся. В будни я могу обойтись без денег. Только время от времени на меня находит, как-то слишком много скопилось, и когда я не могу себе позволить и то, и то. Тогда я взрываюсь. Но это проходит. Вообще-то раньше я была истеричка.
Он: Тебе кажется, что я жадничаю?
Она: Нет, ты не скупой. Только иной раз это проявляется как то странно. Мы покупаем и то и другое, и вдруг самую последнюю мелочь ты отказываешься купить, ну, какое-то мороженое или сникерс. Иногда раз это меня раздражает, иногда смешит.
Он: Да, на самом деле — сникерс здесь не делает погоду. Но вдруг находит какой-то приступ отчаяния от того, что никогда не хватает денег, что невозможно владеть собой.