— Ну что вы, Рони с удовольствием поговорит с такой красивой женщиной, как вы, только я не представляю, чем он может вам помочь. Он ведь совсем ничего не знал.
— И о завещании Джудит ничего не знал?
— Конечно, нет! Собственно, я тоже не знаю точно, просто предположила. Кому же еще она могла оставить свои акции, если не оставила их Джиму?
— Вы совсем исключаете возможность какой-нибудь тайной страсти?
— Единственной ее страстью в последние годы жизни были деньги. Нет, не подумайте, что она была скупой. Просто ей нравилось увеличивать свой капитал. Она очень хорошо разбиралась в бизнесе. Рони относился к ней довольно холодно, это и понятно, но к ее советам, нечастым, правда, прислушивался. Мне иногда казалось, что она была не совсем женщиной…
— Но Рони родился у нее от человека, которого она любила или по крайней мере считала, что любит.
— Это так, но после родов, а рожала она тяжело, Джудит очень изменилась. Врачи говорили, что такое бывает и что это пройдет, но она так и не стала прежней. Мне иногда думалось, что во время родов ей подменили душу.
— Что ж, если все так, то, может, мне и не стоит беспокоить господина Критца. — Я сама почувствовала, что моя фраза прозвучала двусмысленно, но Марта правильно меня поняла.
— Нет, раз уж вы хотели с ним поговорить, лучше пусть этот разговор состоится. Я приглашаю вас в субботу к нам.
— А вы уверены, что…
— Уверена, и вы не сомневайтесь. Ждем вас в субботу.
Что ж, цель достигнута. Посмотрим, что это нам принесет. До субботы оставалось еще время, чтобы попытаться раздобыть дополнительную информацию. Сначала я позвонила комиссару Катлеру. Мы договорились, что я сейчас подъеду в управление. Я вызвала такси, и через несколько минут уже входила в знакомый кабинет на седьмом этаже.
— Возможно, сейчас, — осторожно начала я нужный мне разговор после обычных приветствий, — обстоятельства дела и собранный по нему материал позволяют вам обратиться в суд для получения разрешения на конфиденциальный допрос Якова Шефнера.
— Вы просто читаете мои мысли, — удивил меня комиссар. — Я уже послал запрос в секретариат суда.
— Отлично. Хорошо бы получить сведения о содержании скрытой части завещания Джудит Стонер до субботы.
— Почему?
— В субботу я встречаюсь с Роненом Критцем, хотелось бы пойти туда, уже владея темой. Надеюсь, это возможно?
— Да, я запросил разрешение на раскрытие наиболее важной информации частному детективу, помогающему следствию в интересах Милены Саротти.
— Милены?
— Мне пришлось попросить ее нанять вас, поскольку в противном случае я не надеюсь получить подобное разрешение. Ведь завещатель хотел скрыть информацию именно от Джима Стонера, а если вы действуете в его интересах, это может неоправданно нарушить права завещателя.
— Да, как я сама об этом не подумала?
— Кроме того, вы должны будете подписать обязательство не разглашать полученную вами информацию.
— Конечно, я подпишу.
— Что ж, будем надеяться, что все сработает достаточно быстро. Дал ли что-нибудь разговор с Миленой?
Я рассказала комиссару и о разговоре с дочерью Этти, и о своих соображениях по поводу мотива второго покушения.
— Но в случае, если в скрытой части завещания упомянуты наследники Джима Стонера, главным подозреваемым становится Ронен Критц. Однако мотив его, пожалуй, сможет обосновать только психолог. Мы наводили справки о состоянии его финансов и о положении фирмы. И то и другое не дает повода для подозрений.
— Думаю, что у нас есть более подходящий кандидат.
— Вы имеете в виду загадочного поклонника?
— Да. Этти могла рассказать ему о предполагаемом наследстве, допустим, она о нем знала или догадывалась. Когда же случилось несчастье со Стонером, она могла заподозрить своего ухажера или даже в чем-то уличить…
— Что ж, сюжет понятен, но слишком много допущений… Кстати, в такси, которое сбило госпожу Саротти, нашли отпечатки пальцев. Разумеется, их там оказалось море, но нашему эксперту удалось, не без помощи компьютерной программы, обнаружить пару отпечатков, которые совпадают с теми, что были сняты с поверхности дверцы в почтовом фургоне. Если учесть назначение обеих машин, вряд ли подобные отпечатки могут служить доказательством, но если мы найдем того, кто оставил эти следы, то по крайней мере сможем точно сказать, что он побывал в каждой из двух машин. И если этот человек еще и окажется в числе знакомых потерпевшей, то о простом совпадении нечего и говорить.
Я не могла не согласиться с Эриком Катлером.
— В архиве, как я понимаю, по этим отпечаткам ничего не найдено? — на всякий случай уточнила я.