– Так что видите, – говорил ей Карелла, – мы всего лишь задали ему несколько вопросов. Ваш сын немножко герой, можете так и сказать вашим соседям.
– А потом этот ваш убийца начнет охотиться за ним? Нет уж, спасибо.
В отделе неподалеку Хейз допрашивал Бегли.
– Значит, вы хотели убить его, Бегли?
– Я же сказал, что нет. Слушайте...
– Что?
Бегли перешел на шепот.
– Это же всего лишь нападение второй степени. Парень шалил с моей женой. Черт возьми, представьте, если бы это была ваша жена?
– Я не женат.
– Ну представить-то вы можете? Вы хотите упечь меня в тюрьму за то, что я защищал свой семейный очаг?
– Это решит судья.
Бегли совсем понизил голос.
– А может быть, обсудим все сами?
– Что?
– Сколько это будет стоить? Три бумаги? Пол-куска?
– Я не тот коп, что вам нужен, – сказал Хейз.
– Бросьте, бросьте, – заулыбался в ответ Бегли.
Хейз снял трубку и соединился с дежурным. Дежурил Арти Ноулз, который в 16.00 сменил Мерчисона.
– Арти, говорит Коттон Хейз. Можете забрать этого драчуна. Запишите нападение второй степени. Пришлите кого-нибудь за ним наверх.
– Есть! – бодро крикнул в трубку Ноулз.
– Вы никак шутите? – спросил ошеломленный Бегли.
– Нисколько.
– Вы отказываетесь от пяти сотенных?
– А разве вы их предлагаете? Мы можем приобщить это к обвинению.
– Не надо, не надо, – поспешно махнул рукой Бегли. – Ничего я не предлагаю. Ну и ну!
Пришел полицейский, чтобы увести его вниз, а он все продолжал нукать. На лестнице им повстречался Берт Клинг – высокий молодой белокурый детектив. На нем была кожаная куртка и джинсы. Хлопчатобумажная рубашка под курткой взмокла от пота.
– Привет! – воскликнул он, увидев Хейза. – Что это тут у тебя?
– Нападение. А у тебя на сегодня все?
– Все, – ответил Клинг. – Эта комедия с портом ни к черту не годится. Дохлый номер. Каждый мальчишка в доках знает, что я из полиции.
– Тебя что, действительно раскусили?
– Нет как будто, но про героин никаких разговоров, это уж точно. Почему Пит не хочет отдать это дело в отдел борьбы с наркотиками?
– Он пытается обскакать торговцев наркотиками на нашем участке, хочет разнюхать, откуда они получают товар. Сам знаешь, как он относится к этой отраве.
– Кого это там снаружи Стив держит за руку?
– Истеричную мамашу, – сказал Хейз и услышал голос Мейера, поднимавшегося по лестнице.
Клинг снял куртку.
– Ну и запарился же я, – произнес он. – Никогда не пробовал разгружать судно?
– Нет, – сказал Хейз.
– Туда, туда заходи, поганец, – раздался голос Мейера. – Поогрызайся у меня. – С легким любопытством взглянув на сидящую на скамейке миссис Аннучи, он подтолкнул задержанного вперед. Тот был в наручниках, плотно обхватывающих его запястья.
Пара полицейских наручников напоминает пятнадцатицентовую детскую игрушку, с той разницей, что полицейская игрушка все-таки настоящая. Они сделаны из стали и представляют собой изящный, прочный, безотказный складной капкан. Наручники – штука малокомфортабельная. Если их надевать на кисти аккуратно, можно даже не защемить. Но обычно во время ареста полицейский торопится, и когда с преступника снимают наручники, кисти его рук всегда стерты и ободраны, а иногда кровоточат.
С человеком, которого Мейер привел в отделение, обошлись далеко не деликатным образом. Он только что вел перестрелку с целым отрядом полицейских, и когда им, наконец, удалось его изловить, они не слишком церемонились, защелкивая наручники. Металл здорово защемил ему кожу, причиняя сильную боль. Мейер втолкнул задержанного в комнату, и тот, пытаясь сохранить равновесие, взмахнул руками, отчего ему стало еще больнее.
– Познакомьтесь с крупным деятелем, – насмешливо объявил Мейер. – С половиной участка вздумал тягаться, так, что ли, деятель?
Задержанный не ответил.
– Ювелирный магазин на углу Десятой и Калвер-стрит, – продолжал Мейер. – Патрульный заметил его, когда он с пушкой в руках орудовал внутри. Отчаянный парень. Ограбление средь бела дня. Ты ведь отчаянный парень, верно?
Задержанный не ответил.
– Только он увидел патрульного, сразу начал палить. Из нашей машины услышали выстрелы и мигом прибыли на поле боя, успели вызвать по радио еще одну машину. А из второй позвонили за подмогой сюда. Прямо герой в осажденной крепости. А, деятель?
Задержанный не ответил.
– Садись, – приказал Мейер.
Задержанный сел.
– Как зовут?
– Луи Галлахер.
– Не первый раз имеешь дело с полицией?
– Первый.
– Учти, мы проверим, так что рассказывать басни не советую.
– Я имею дело с полицией в первый раз, – повторил Галлахер.
– Кофе там у Мисколо есть? – спросил Клинг и пошел по коридору. С лестницы вернулся Карелла. – Ну что, Стив, избавился от нее?
– Избавился. Что нового в порту?
– Жарко там.
– Домой собираешься?
– Ага, кофе попью и пойду.
– Лучше немного задержись здесь. У нас тут один псих разгулялся.
– Какой еще псих?
– Прислал нам записку. В восемь часов собирается хлопнуть какую-то дамочку. Так что побудь пока здесь. Можешь понадобиться Питу.
– Я и так сегодня замотался, Стив.
– С чего бы это? – спросил Карелла и прошел в отдел.
– Судимости у тебя есть, Галлахер? – спрашивал Мейер.
– Я уже сказал, что нет.
– Галлахер, на нашем участке висят несколько нераскрытых ограблений.
– Это меня не касается. Вы полиция, вот и ищите.
– Это твоих рук дело?
– Я решил тряхнуть сегодня лавочку, потому что были нужны деньжата. И все. Раньше я такими делами не занимался. Может, снимете наручники и отпустите меня с миром?
– Ну, брат, с тобой не соскучишься, – воскликнул Уиллис. Он повернулся к Хейзу. – Сначала хотел всех перестрелять, а потом строит из себя овечку, думает, вдруг поможет.
– Какую еще овечку? – удивился Галлахер. – Просто предлагаю вам обо всем забыть.
Уиллис уставился на него, словно перед ним был невменяемый, который, того и гляди, начнет полосовать прохожих бритвой.
– Это, должно быть, из-за жары, – сказал он, не сводя с Галлахера немигающих глаз.
– Ну, в самом деле, – гнул свою линию Галлахер. – Почему бы и нет? Почему бы вам меня не отпустить?
– Слушай...
– Ну что, черт возьми, я такого сделал? Пострелял немного? Так никого же не ранил, верно? По-моему, вы со мной даже неплохо развлеклись. Бросьте, будьте нормальными ребятами. Снимите наручники, и я пойду своей дорогой.
Уиллис потер рукой бровь.
– А ты знаешь, Мейер, ведь он не шутит, а?
– Брось, Мейер, – сказал Галлахер, – будь человеком...
Мейер влепил ему звонкую пощечину.
– Ты, деятель, лучше ко мне не обращайся. И не произноси мое имя, не то я запихну его тебе в глотку. Это твое первое ограбление?
Галлахер, потирая рукой щеку, окинул Мейера тяжелым с прищуром взглядом.
– Да я бы с тобой даже не сел рядом... – начал он, но Мейер врезал ему еще раз.
– Так сколько еще за тобой ограблений на территории участка?
Галлахер молчал.
– Тебе, кажется, задали вопрос, – напомнил Уиллис. Галлахер взглянул на Уиллиса и тут же проникся ненавистью и к нему.
К ним подошел Карелла.
– А-а, Лу, привет, привет, – сказал он. Галлахер тупо уставился на него.
– Я вас не знаю, – произнес он.
– Ну-ну, Лу, – улыбнулся Карелла. – Что это у тебя с памятью? Не помнишь меня? Я Стив Карелла. Подумай, Лу.
– Он тоже фараон? – обратился к остальным Галлахер. – Никогда в жизни его не видел.
– Булочную помнишь, Лу? На Третьей Южной? Вспомнил?
– Я пирожных не ем, – огрызнулся Галлахер.
– А ты, Лу, там пирожные и не покупал. Ты выгребал денежки из кассы. А я случайно шел мимо. Припоминаешь теперь?
– Ах, это, – сказал Галлахер.
– И когда же ты вышел, Лу? – спросил Карелла.
– Какая разница? Вышел, и все тут.
– И сразу вернулся к любимому делу, – добавил Мейер. – Так когда же ты вышел?
– За вооруженное ограбление тебе дали десять лет, – напомнил Карелла. – Что же случилось? Освободили условно?