— Значит, завтра будет хороший день, — сказал Сай. — Даже погода на нашей стороне. Никто нам не помешает. — Он встретился глазами с Кети. — Никто! — > повторил он.
— Чего это парень не спит? — спросил Эдди.
— Щенок не может уснуть. Он беспокоится, где будет завтра.
— Думаешь, все пройдет как надо, Сай?
— Должно, — сказал Сай. — Он снова посмотрел на Кети. — Слышишь, Кети? Все должно пройти как надо. Все сработает, и никто нам не помешает. Мы будем богаты. Больше никогда в жизни не сяду в проклятое метро. Буду носить шелковое белье. Тебе известно, что есть парни, которые носят шелковое белье? Так вот, я буду одним из них, — он кивнул. — Расскажи ей обо всем, Эдди. — Расскажи ей, как мы все это придумали. Твоя жена считает, что мы играем в игрушки.
— Брось, — сказал Эдди. — О чем тут говорить?
— Я хочу, чтобы она знала, какой красивый план мы составили. Ты что? Тебе стыдно? Это чертовски красивый план.
— Да, знаю, но…
— Утром мы позвоним Кингу и скажем, где передать деньги, и ни один проклятый фараон не сможет нас найти! — Сай замолчал. — Ну как, Кети?
— Замечательно, — холодно сказала Кети.
— Да, замечательно! Действительно замечательно. Когда Кинг узнает, где ему надо будет передать нам денежки, он не сможет сказать об этом фараонам, даже если очень захочет. Он будет знать только, что мы ждем. Но ему не будет известно где. — Он прочел на лице Кети удивление. — Да,— добавил он. — Да. И это сработает. Все благодаря этому чудовищу. — Он указал на странную конструкцию у стены. — Почему, ты думаешь, мы затеяли эту возню с радиомагазинами? Чтобы дать Эдди новые игрушки?
— Я думала, вам нужно радио, чтобы подслушивать полицейские машины, — сказала Кети, еще более удивленно.
— Такая вот конструкция? Для полицейских машин? Ты знаешь, что это за жестяные коробки? Осцилляторы. А большая штука позади них? Передатчик. Верно, Эдди?
— Да, верно. Видишь ли, Кети, вот что мы сделаем…
— То, что мы сделаем, — сказал Сай, — удивит и самого Кинга, и фараонов так, что они выпрыгнут из собственных штанов. Когда вступит в дело Кинг, ни одна душа в мире, кроме него, не будет знать ни о чем. Ни фараоны, никто другой. Только Кинг имн. Как только он выедет из дома с денежками…
— Если он выедет из дома, — сказала Кети. — Если он согласится заплатить выкуп.
— Я открою тебе один секрет, милочка, — сказал Сай. — Ему придется выехать из дома и заплатить выкуп. — Рука его нырнула в карман, блеснул иож. На этот раз Сай нажал на кнопку бесшумно. Лезвие выскочило с легким шипением. Сай посмотрел на Джеффа, стоящего у дивана. Глаза мальчика округлились от страха.
— Ему придется заплатить выкуп, — тихо сказал Сай.
ГЛАВА IX
В криминалистической лаборатории дежурил лейтенант Сэм Гроссман.
Постороннему наблюдателю лаборатория показалась бы просто насквозь простерилизованным помещением с длинными белыми столами и высокими полками, выкрашенными в зеленый цвет. Столы освещались флюоресцентными лампами и-ультрафиолетовыми лучами, полки были заполнены метками для белья, пистолетами и патронами, рисунками шин, бланками анализов, кусками стекла, мхом и травой, и всякой всячиной — образцами, которые можно использовать для сравнения с тем или иным подозрительным предметом. Каждый день и каждый час в лабораторию поступало множество подозрительных предметов. Вещи были самые разные — от осколков фар, найденных на шоссе после дорожного происшествия, до окровавленной руки, завернутой в последний номер воскресного выпуска «Нью-Йорк Таймс» (отдел недвижимости). Не всегда было приятно разворачивать свертки, оставленные у порога лаборатории, словно подкидыши в снежную ночь перед Рождеством. Бывали случаи, когда работа принимала слишком уж мрачный характер, так что слабонервные люди просили как можно быстрее перевести их в городское Бюро идентификации преступников или даже в морг какой-нибудь городской больницы. Большая разница — иметь дело со смертью, сведенной к научной формуле, и работать непосредственно со случаями внезапной насильственной смерти: с расчлененными трупами и блуждающими сперматозоидами, тупыми предметами — орудиями убийства с налипшими на них волосами, с пулями, смявшимися при контакте с костью. Воображение особенно разыгрывается, столкнувшись с мрачными немыми следами убийства. Длинный светлый волос, обвившийся вокруг острого лезвия топора, может вызвать больше эмоций, чем-женский труп на каменном столе в морге. Бесстрастность, изощренное оружие деятелей литературы с самого ее рождения, стала для работников лаборатории чем-то вроде напильника, о который они ежедневно затупляли свои эмоции. Сэм Гроссман, человек эмоциональный по натуре, но бесстрастный по профессии, руководил лабораторией с непреклонностью африканского миссионера. Гроссман знал, что лаборатория очень часто может облегчить работу оперативных — работников. Лаборатория может отдать преступников в руки правосудия. И Гроссман считал, что его жизнь не пропала даром, если ои помог этому. Часто работа была очень трудной. — Но иногда, как в случае с отпечатком шин, который ему принес Крониг, все было крайне легко. Он просто в своей картотеке нашел нужный рисунок. Это заняло у него меньше пяти минут.