— Чего?
— Ну, была не в себе.
— Это как?
— Не знаю, в истерзанных чувствах. Плакала. В истерике билась.
— Не сказал бы. Нет, она была в норме.
— Я имею в виду… — Карелла заколебался. — Сама-то ведь она машину вести не могла.
— Угу, это точно. Потому меня и наняла.
— Но это значит…
— Нет, не потому, что она была не в себе или что-то такое.
— А почему же? — Карелла нахмурился. — Багажа было много? Ей с багажом ваша помощь требовалась?
— Это да. Ее багаж и се двоюродной сестры. Та ведь утонула, вы же знаете. . .
— Знаю. .
— Но с багажом ей мог помочь кто угодно, — сказал Облински. — Нет, меня она наняла не из-за этого. Ей действительно был нужен именно я.
— Почему?
— Почему? Да потому, что она машину водить не умеет, вот почему.
Карелла уставился на него.
— Вы ошибаетесь, — вымолвил он.
— Ничего подобного, — возразил Облински. — Можете мне поверить, водить она не умеет. Я укладывал вещи в багажник, а ее попросил тем временем машину завести, так она даже не знала, с какой стороны к ней подойти. Как думаете, стоит мне с телефонной компанией связываться?
— Сами решайте, — сказал Карелла, резко поднимаясь. Надо срочно выяснить, за что Клаудия Дэвис выписала чек парикмахеру. Вдруг этот чек наведет его на след?
Салон-парикмахерская находился на Двадцать третьей Южной, рядом с Джефферсон-авеню. Над тротуаром у входа зеленел навес. На нем белой краской было изящно выписанб: АРТУРО МАНФРЕДИ. Название фирмы повторялось на стеклянной табличке в витрине, для тех, кто не читает журналы «Вог» или «Харпере базар», табличка гласила также, что у фирмы есть два отделения, одно здесь, в Изоле, другое в Нассау, на Багамах. Буковками помельче было написано: «Известна во многих странах мира».
Карелла с Хейвзом вошли в салон в четыре тридцать пополудни. В маленькой приемной сидели две тщательно причесанные и наманикюренные дамы, шикарно скрестив дорогие и изящные ножки — ждали то ли шоферов, то ли мужей, то ли любовников. Обе с надеждой подняли глаза, когда появились детективы, свежевыщипанными бровками изобразили легкое разочарование и снова углубились в журналы мод.
Карелла и Хейвз подошли к столику. Их встретила блондинка с непроницаемой приклеенной улыбкой и голосом школьной выпускницы.
— Да? — спросила она. — Чем могу быть полезна?
Улыбка ее чуть-чуть полиняла, когда Карелла произвел на свет свой жетон. Она прочитала буковки на металле, глянула на фотографию в удостоверении личности, упакованном в пластик, снова стала непроницаемой и равнодушно-бесстрастным тоном спросила:
— Да, что вас интересует?
— Вы можете сказать что-нибудь о девушке, которая выписала этот чек? — спросил Карелла. Из кармана он вытащил фотокопию чека и положил его на стол перед блондинкой. Блондинка как бы между делом взглянула на листок.
— Какая там фамилия? — спросила она. — Не могу разобрать.
— Клаудия Дэвис.
— Д-э-в-и-с?
— Да.
— Не помню такую, — сказала блондинка. — В число наших постоянных клиентов она не входит.
— Но она выписала на ваш салон чек, — настаивал Карелла. — Седьмого июля. Пожалуйста, проверьте свои записи и выясните, что она здесь делала и кто ее обслуживал.
— Прошу прощения, — сказала блондинка.
— Что?
— Прошу прощения, но мы закрываемся в пять часов, и сейчас у нас самое напряженное время дня. Вы должны нас понять. Если вас не затруднит, придите немного попозже…
— Затруднит, даже очень, — решительно возразил Карелла. — Потому что немного попозже мы придем уже с ордером на обыск, а то и с ордером на арест вашей документации, а такое иногда приводит в волнение светских хроникеров, и это может прибавить вам известности во многих странах мира. У нас был трудный день, мисс, а дело важное, так что, может, давайте по-хорошему?
— Разумеется. Мы всегда рады помочь полиции, — с каменным лицом проговорила блондинка. — Особенно, когда ее сотрудники так хорошо воспитаны.
— У нас все такие, — откликнулся Карелла.
— Седьмого июля, вы сказали?
— Седьмого июля.
Блондинка ушла куда-то в глубь салона. Появилась брюнетка и спросила:
— Мисс Мари совсем ушла?
— Кто такая мисс Мари? — спросил Хейвз.
— Блондинка.
— Нет. Она пошла кое-что поискать по нашей просьбе.
— У вас очень привлекательная белая прядка, — сказала брюнетка. — Я мисс Ольга.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте. Когда она вернется, скажите ей, пожалуйста, что в зале третьего этажа испортилась одна сушка.