— Кажется или точно?
— Точно. Но я не помню…
— Во сколько вы встречаетесь со своей матерью?
— В восемь.
— Сегодня в восемь вечера. У вас есть пистолет?
— Нет.
— Другое оружие?
— Нет.
— В последнее время у вас не было размолвок с матерью?
— Нет.
— С какой-нибудь другой женщиной?
— Нет. .
— Как вы зовете свою мать?
— Мама.
— Еще.
— Мамочка.
— Больше никак?
— Иногда Кэрол. Это ее имя.
— Вы никогда не зовете ее Леди?
— Нет. Опять начинаете?
— Кого-нибудь вы зовете Леди?
— Нет.
— Как вы зовете свою — хозяйку, ту стерву, которая грозилась позвать полицию, если будете печатать по ночам?
— Я зову ее миссис Нелсон. Еще я зову ее стервой.
— Она вам много досаждает?
— Только насчет машинки.
— Она вам нравится?
— Не очень.
— Вы ненавидите ее?
— Нет. По правде говоря, она для меня просто не существует.
— Баннистер…
— Да?
— Возможно, сегодня вечером вас будет сопровождать полицейский. Он будет с вами с того момента, как…
— Что это значит? В чем вы меня подозреваете?
— …как вы выйдете из квартиры и потом, когда встретитесь с матерью, и даже когда усядетесь в кресло. Я предупреждаю вас на тот случай, если…
— Мы что, черт возьми, в полицейском, государстве?
— …если в вашей голове бродят опасные мысли. Вы понимаете меня, Баннистер?
— Нет, не понимаю. Моя самая опасная мысль состоит и том, что после спектакля я собираюсь угостить мать содовой с мороженым.
— Отлично, Бацнистгр. Продолжайте в том же духе.
— Ох, эти копы, — процедил Баннистер. — Если вы «кончили, я хотел бы вернуться к работе.
— Я кончил. Извините, что отнял у вас время. И не забудьте. С вами будет полицейский.
— Идиотизм, — заключил Баннистер, сел за стол и начал печатать.
Хейвз вышел из квартиры. Он проверил показания Баннистера у трех его соседей по площадке, двое из которых поклялись, что в восемь утра тот действительно стучал на своей дурацкой машинке. Более того, начал он в половине седьмого, и с тех пор стук не прекращался.
Хейвз поблагодарил их и поехал обратно в участок.
12.23.
Хейвз проголодался.
ГЛАВА VII
Мейер Мейер поднял жалюзи на зарешеченном окне, выходившем в сторону парка, и солнце залило стол, к которому детективы подсели, чтобы перекусить.
Карелла сидел против «вкна и со своего места видел часть улицы — густую зелень, которая волнами откати вилась от каменной ограды в глубь парка.
— А что, если это вовсе не какая-то конкретная леди? — сказал Мейер. — Что, если мы на ложном пути?
— Что ты этим хочешь сказать? — спросил Карелла, откусывая кусок бутерброда. Бутерброд был заказан в кулинарии Чарли за углом и не шел ни в какое сравнение с теми шедеврами, которые приготовляла жена Кареллы Тедди.
— Мы исходили из того, что этот псих имеет в виду конкретную женщину, — объяснил Мейер. — Женщину по прозвищу Леди. Возможно, мы ошибаемся.
— Продолжай, — сказал Хейвз.
— Совершенно несъедобный бутерброд, — вставил Карелла.
— С каждым разом они все хуже, — согласился Мейер. — Недавно открылось новое заведение, Стив. «Золотой котелок». Не видел? На Пятой, рядом с Калвер-авеню. Уиллис закусывал там, говорит, неплохо.
— А доставка у них налажена?
— Наверное. В нашем районе столько обжор, что это просто золотое дно.
— Так что там насчет Леди? — перевел разговор Хейвз.
— Он хочет, чтобы я думал еще и в обеденный перерыв, — укоризненно произнес Мейер.
— Давайте-ка опустим жалюзи, — предложил Карелла.
— Зачем? Пусть в комнате будет солнце, — возразил Мейер.
— Мне что-то отсвечивает, — сказал Карелла.
— Так передвинь стул.
Карелла отодвинул стул чуть в сторону.
— Что же все-таки… — начал Хейвз. .
— Ну ладно, ладно, — сказал Мейер. — Ему больше всех надо. Он хочет пролезть в комиссары.
— И добьется своего, — заметил Карелла.
— Допустим, вы составляете такое письмо, — перешел, наконец, к делу Мейер. — Допустим, ищете нужные слова в «Нью-Йорк тайме». И, допустим, хотите написать так: «Сегодня в восемь вечера я собираюсь убить женщину. Попробуйте остановить меня». Я понятно излагаю?
— Понятно, — сказал Хейвз.
— Так вот. Вы начинаете искать. Не можете найти слово «восемь». И импровизируете: вырезаете часть рекламы пива «Баллантайн»— вот вам и восьмерка. Не можете найти слов «Я собираюсь убить», но находите «Я убью» и довольствуетесь этим. Тогда почему то же самое не может случиться и с Леди?