— Не знаю. Даже если и липа, этого мерзавца надо засадить под замок.
— Это точно, — ' воодушевился Мейер, проявив необычный для такой жары энтузиаз>
— Может, что-то дадут отпечатки пальцев, — предположил Кар^дца
— Может, — согласился Мейер. — А может, пойдет дождь.
— Может.
Они вошли в следующую лавку. За прилавком стояли двое. Завидев Мейера и Кареллу, они расплылись в улыбке.
— Добрый день, — произнес один, улыбаясь.
— Чудесная погода, — произнес второй, улыбаясь.
— Джейсон Блум, — представился первый.
— Джейкоб ^лум,^— эхом отозвался второй.
— Здравствуйте, — ответил Карелла. — Мы детективы
Мейер и Карелла из восемьдесят седьмого участка.
— Рады познакомиться, джентльмены, — поклонился Джейсон. -
— Добро пожаловать к нам, — пригласил Джейкоб.
— Мы ищем владельца этого бинокля. — Карелла положил бинокль на прилавок. — Узнаете его?
— «Питер-Вондигер», — объявил Джейсон.
— Прекрасный бинокль, — похвалил Джейкоб.
— Исключительный.
— Великолепный.
Карелла безжалостно прервал эту хвалебную песнь.
— Вы его узнаете?
— «Питер-Вондигер»,^- протянул Джейсон. — Уж не тот ли…
— Именно, — подтвердил Джейкоб.
— Тот человек с…
И братья одновременно захохотали. Карелла и Мейер выжидающе смотрели на них, но не было никаких признаков, что смех идет на убыль. Наоборот, он стремился к апогею, к истерии, достигал высот ураганного веселья и безудержной радости. Детективы ждали. Наконец смех утих.
— Ох, боже мои, — еле вымолвил Джейсон.
— Они еще спрашивают, помним ли мы этот бинокль, — отозвался Джейкоб.
— Помним ли мы?
— Ох, боже мой, — квакнул Джейкоб.
— Так помните вы или нет? — спросил Карелла. Ему было нестерпимо жарко.
Джейсон мгновенно посерьезнел.
— Это тот самый бинокль, Джейкоб? — спросил он.
— Разумеется, — ответил Джейкоб.
— А ты уверен?
— Помнишь царапину сбоку? Так вот она, эта царапина. Помнишь, он еще на нее обратил внимание? Мы из-за этой царапины скинули ему доллар с четвертью. А он-то всю дорогу… — и Джейкоб снова захохотал.
Мейер взглянул на Кареллу. Карелла взглянул на Мейера. Надо полагать, температура воздуха в лавке оказалась для братьев чересчур высокой.
Карелла покашлял. Смех снова затих.
— Вы этот бинокль кому-то продали? — спросил Карелла.
— Да, — сказал Джейсон.
— Безусловно, — подтвердил Джейкоб.
— Кому?
— Человеку с леденцом! — выкрикнул Джейсон и тут же задохнулся в новом приступе истерического смеха.
— Человеку с леденцом! — в унисон повторил Джейкоб, не в состоянии сдержать рвущийся из горла смех.
— У этого человека был леденец? — спросил Карелла, сохраняя на лице каменное выражение.
— Да, да! Ох, боже мой!
— Он сосал его все время, пока мы препирались насчет… насчет…
— Бинокля, — докончил за него Джейсон. — Ох, боже мой! Ох, господи, боже мой! Сколько мы еще смеялись, когда он вышел от нас! Ты помнишь, Джейкоб!
— Еще бы, разве можно такое забыть? Красный леденец! А с каким наслаждением он его сосал! Да ни один ребенок в мире так не наслаждался леденцом! Это было прекрасно! Прекрасно!
— Великолепно! — просиял Джейсон.
' — Фантастически…
— Как его звали? — спросил Карелла.
— Кого? — спросил Джейсон, пытаясь успокоиться.
— Человека с леденцом.
— A-а, его, как его звали, Джейкоб?
— Не знаю, Джейсон.
Карелла взглянул на Мейера. Мейер взглянул на Кареллу.
— А счет разве у нас не остался, Джейкоб?
— Разумеется, Джейсон.
— Когда он был у нас?
— Думаю, недели две назад.
— В пятницу?
— Нет, в субботу. Или… нет, все-таки в пятницу.
— Когда это было? Какого числа?
— Не помню. Где у нас календарь?
Братья бросились к висевшему на стене календарю.
— Вот, — указал Джейкоб.
— Правильно, — согласился Джейсон.
— Пятница.
— Двенадцатое июля.
— Проверьте, пожалуйста, свои счета, — попросил Карелла.
— Разумеется.
— Конечно, конечно.
И братья удалились в комнату за прилавком.
— Очень мило, — сказал Мейер.
— Что?
— Братская любовь.
В ответ Карелла хмыкнул.
Братья вернулись, держа в руках желтую бумажку — копию счета.
— Он самый, — объявил Джейсон.
— Двенадцатое июля, как мы н думали.
— Так как его зовут? — спросил Карелла.
— Эм Самалсон, — прочитал Джейсон.