Пайпер снова умолк. Хэммонд-Берк не преминул этим воспользоваться.
— Сколько? — спросил он. Это был, вспомнилось Декурси, в точности тот же самый вопрос, какой он уже слышал от Хэммонд-Берка во время своего предыдущего визита. Для такого мастера своего дела, как Пайпер, момент был наивыгоднейший. Декурси подумал, что высокопарная риторика сейчас едва ли может сослужить его компаньону хорошую службу. Хэммонд-Берк был не из тех, кого мог задеть за живое красноречивый оратор, будь то Демосфен, Цицерон или Уильям Аларик Пайпер. Но на ходу сменить одну роль на другую — это ведь не так просто.
Однако Пайпер не замешкался ни на секунду. Его ответ был таким же прямым и грубым, как заданный ему вопрос.
— Сорок пять тысяч фунтов, — сказал он. Потом пошарил у себя в нагрудном кармане, достал оттуда чек и протянул хозяину.
Хэммонд-Берк взглянул на него. Наверное, такой суммы на чеке он не видел еще ни разу в жизни. Выдать Джеймсу Хэммонд-Берку, значилось там, ровным счетом сорок пять тысяч фунтов. Интересно, подумал Декурси, может быть, у его спутника заготовлено несколько чеков на разные суммы, и поменьше, и побольше? Откуда он тогда знает, что вынет правильный? Было бы, мягко говоря, неудобно, если бы выписанная Пайпером сумма оказалась тысяч на десять меньше той, которую он только что назвал вслух.
— Благодарю вас, — произнес Джеймс Хэммонд-Берк, не в силах отвести глаз от проставленной на бумаге магической цифры. — Но у меня есть к вам несколько вопросов, мистер Пайпер. — У него был такой вид, словно он готовился потребовать больше денег. — Это ваше окончательное предложение?
Пайпер наклонился вперед с заговорщическим видом.
— Мистер Хэммонд-Берк, — сказал он, — поверьте мне на слово. Я беззаветно люблю живопись. В ней я черпаю вдохновение, в ней заключена моя жизнь. — Ну же, переходи к делу, мысленно поторопил компаньона Декурси. — Нашим нерушимым правилом всегда было предлагать обладателям подобных шедевров самую высокую цену. Еще в поезде на пути сюда Эдмунд называл менее значительную сумму. Гораздо менее значительную, мистер Хэммонд-Берк.
Пайпер подождал, пока мысль о менее значительной сумме не угнездится в самых потаенных глубинах сознания Хэммонд-Берка. Затем опять откинулся на спинку софы.
— Но я переубедил его. Я не отступлю от своих слов. Ни пенни больше — но, само собой разумеется, и ни пенни меньше.
Декурси пристально наблюдал за лицом Хэммонд-Берка. Алчность и беспокойство отражались на нем в равной пропорции.
— Сколько вы возьмете за нее при продаже? — спросил он.
Декурси, откинувшись назад, смотрел, как развивается действие. У него было лучшее место в партере. Какой Пайпер появится на сцене сейчас?
— Не имею ни малейшего понятия, — ответил его компаньон. Декурси знал, что это ложь. У Пайпера был на примете по крайней мере один американский миллионер, владелец Бостонской железнодорожной компании Уильям Маккракен. А может, и еще кто-нибудь.
— Пока я ничего не могу сказать на этот счет, — продолжал Пайпер, грустно качая головой. — Все зависит от рынка, от того, кто и в какой момент пожелает ее купить. Хотя это, безусловно, достойно сожаления, но, мистер Хэммонд-Берк, признаюсь вам, что прекрасные творения рук человеческих, подобные вашему Рафаэлю, точно так же зависят от прихотей и капризов рынка, как и любой другой товар, вроде пшеницы или картофеля. Возможно, нам удастся получить за него пятьдесят тысяч фунтов. Я буду приятно удивлен, если мой прогноз сбудется.
Тут ты не соврал, старый мошенник, — ты и впрямь будешь здорово удивлен, подумал Декурси. Ведь ты уже рассчитываешь получить за содержимое этого перевязанного бечевкой пакета семьдесят пять, а то и все восемьдесят тысяч.
— Впрочем, картина вполне может быть продана и за сорок тысяч, и за тридцать пять, и даже за тридцать, хотя это уже весьма низкая цена. Иногда на поиски подходящего покупателя уходят целые годы. От всей души советую вам, мистер Хэммонд-Берк, взять сорок пять тысяч сейчас.
Хэммонд-Берк уставился в пол. Мы можем потерять все, мелькнуло в голове у Декурси — в ближайшие несколько секунд добыча способна ускользнуть из сетей, так тщательно расставленных его компаньоном.
Но Уильям Аларик Пайпер тоже почувствовал грозящую им опасность.