Нападение заняло пять секунд, а может, и меньше. Однако в повторном воспроизведении казалось, что оно длилось гораздо дольше. Запись снова и снова останавливали и перематывали; на каждом канале различные якобы эксперты, найденные моментально, разбивали ее на фрагменты и анализировали.
«Мнения, которые ничего не значат, — подумал Джошуа, — потому что заканчивается все всегда одинаково. Все заканчивается на Джо Дэмпси».
Звонок мобильного прервал размышления Джошуа. Звонок не был неожиданностью. Ему приказали ожидать звонка ровно в 19:15. Звонивший, как всегда, был пунктуален до секунды.
Джошуа потушил сигарету и ответил, даже не посмотрев на номер.
— Почему Джо Дэмпси не было в списке агентов, который вы мне дали? — не стал тратить время на приветствия Джошуа. В его голосе не было злости, он просто требовал ответа.
— Как всегда, сразу к делу, — голос был мягким. Даже сквозь электронный преобразователь голоса Джошуа понимал, что его собеседник был спокоен. — Я ценю это. Это было упущением с моей стороны. Я подумал, это не стоило внимания.
— Упущение? Упущение? Вы не можете нанимать меня для задания с полным доступом к разведданным, а потом утаивать информацию. Так не делается, Стэнтон. Ваше упущение стоило мне второго выстрела, и оно же спасло жизнь Макгейлу. На кону моя репутация. Я никогда не проваливаю свои задания.
— Ваша репутация действительно такова. Очень жаль, что сегодня вы не смогли ей соответствовать.
Ответ был произнесен в том же размеренном темпе. Так, подумал Джошуа, говорит надменный человек, который все привык держать под контролем. Отношения Джошуа с этим нанимателем носили именно такой характер.
Стэнтон не останавливаясь продолжал:
— Но, с другой стороны, никто не совершенен. Даже вы. Вот почему у нас был запасной план.
— Что это должно значить? Даже не думайте повесить всю вину на меня.
Джошуа был так же спокоен, как Стэнтон. Всю свою карьеру он был под огнем. Под угрозой. И сейчас он не собирался терять голову, оставаясь хладнокровным.
— Это вы наломали дров, Стэнтон. Как, по-вашему, я должен был повести себя, увидев Дэмпси? Меня должны были предупредить, что он там будет.
— Майор Дэмпси не должен был появляться вообще. По крайней мере до тех пор, пока вы не выполните свою работу. Так что я подумал, будет лучше не отвлекать вас.
В глубоком металлическом голосе Стэнтона не было и намека на эмоции.
Он продолжил:
— Его поставили прикрывать проход недалеко от того места, где сидел мистер Макгейл. У него не должно было быть времени добраться туда, где вы могли бы пересечься. У нас не было оснований полагать, что он так рано заметит Макгейла или что он так быстро сможет преодолеть то расстояние.
— Тогда вы не знаете Джо Дэмпси.
Джошуа был поражен нелепостью ошибки. На обычном задании он мог бы это понять, но не в этот раз, когда каждая деталь была тщательно спланирована. Джо Дэмпси не было равных, он был самым эффективным агентом из всех. Джошуа это знал, и его поразило, что наниматель — нет.
А затем вдруг нечто гораздо более ошеломляющее пришло ему в голову. Он был так занят ошибкой Стэнтона, что не придал значения угрозе, скрытой в его предыдущих словах.
— Погодите, — сказал он, чувствуя, как внутри все похолодело. — Почему вы думали, что я бы отвлекся, зная о Дэмпси?
Стэнтон ответил не сразу, а при ответе его металлический голос каким-то образом звучал еще более бездушно:
— Я думаю, вы уже знаете ответ, сержант. — Он выделил последнее слово, и это не ускользнуло от Джошуа. Стэнтон продолжил: — Я не знаю Джо Дэмпси, но знаю, что вы знаете. А если я знаю это… — Он сделал эффектную паузу, предлагая Джошуа закончить фразу.
— Тогда вы знаете, кто я. — Сердце Джошуа забилось сильнее. Он почувствовал, как кровь прилила к вискам, как подскочило давление. Каким-то невероятным образом его личность была раскрыта.
— Да, Джошуа, я знаю, кто вы. Даже больше: я постарался и разузнал о вас абсолютно все, в том числе о вашей семье и о тех нескольких отдельных лицах, которых вы зовете друзьями. Это моя небольшая страховка на тот случай, если вы не смогли бы совершить выстрел, о котором человек вашего рода занятий мог только мечтать.
Разговор пошел в другом тоне. В таинственном голосе собеседника появилась эмоциональность. Она добавила немного красок, но никак не смягчила угрозу. Стэнтон продолжил: