— Каждый, у кого есть опыт работы на местах, скажет вам, господин премьер-министр, что те агенты сделали даже больше, чем от них можно было ожидать. Быстрота их реакции за гранью моего понимания, но каким-то образом им удалось отреагировать так быстро.
— Да, но вы упускаете главное. Те оперативники могли, конечно, отреагировать быстро, но сделали они это некомпетентно. Весь мир увидел, как семь агентов DDS не сделали ничего, восьмую застрелил свой же снайпер, а девятый явно забыл, что у него есть оружие. Они допустили, что крупная операция по обеспечению безопасности превратилась в фарс.
— Мне кажется, вы несправедливы, сэр. — Последнее слово директор MI5 практически выплюнул, и по выражению его лица было понятно, что послевкусие осталось неприятное.
Он продолжил:
— Агенты DDS соблюдали протокол до последней буквы. У сержанта Рэджис была возможность выстрелить в упор. В такой ситуации майор Дэмпси обязан был держать свое оружие в кобуре. Достань он его, был бы риск попасть в агента, имеющего лучший обзор. Вот почему он не выстрелил, и вот почему снайпер-полицейский не должен был спускать курок. Если бы снайпер на крыше поступил так, мы бы сейчас не вели этот разговор.
Все головы, казалось, повернулись одновременно. В сторону сидящего в дальнем углу комнаты офицера из Службы столичной полиции, который высказывался ранее.
Директор MI5 обратился к нему напрямую:
— Господин ассистент комиссара, как вы знаете, вас попросили присутствовать на сегодняшнем заседании в качестве свидетеля, чтобы помочь разобраться с образовавшейся ситуацией. Если быть точным — выяснить, который из двадцати снайперов на Трафальгарской площади произвел выстрел, убивший сержанта Саманту Рэджис. Готовы ли вы ответить на этот вопрос?
Офицер полиции поднялся и встал лицом не к тому, кто задал вопрос, а к Дэвису:
— Господин премьер-министр, несмотря на вовлеченность различных агентств в операцию по прикрытию площади, мы можем подтвердить — пока неофициально — что выстрел был…
— Я вас ни о чем не спрашивал, — прервал Дэвис, — и ответ меня не интересует. Сядьте.
Он сопроводил свои слова взмахом руки.
Его взгляд вернулся к директору MI5. Виновный был определен. Теперь уж Дэвис позаботится, чтобы ничего не изменилось в этом раскладе.
— Сегодня не справились агенты DDS — именно они. Мы должны были праздновать нашу победу в войне с терроризмом. Вместо этого благодаря некомпетентности наших сотрудников террористы во всем мире получили сигнал к сплочению.
Ответа не было, и Дэвис знал почему. Он знал убеждения этих людей — это было одной из причин его ненависти к ним. Они верили, что в Ольстере Дэвис сдался и передал власть тем, кто убивал и калечил просто так. Они рассматривали попытки Дэвиса к примирению как трусость. Дэвис знал обратное. Он также понимал, что никогда не переубедит их — и пытаться не будет.
— Хорошо, — сказал он, наконец нарушая тишину, — пора двигаться дальше. Я хочу знать, какие шаги предпринимаются для разоблачения сообщника Макгейла.
Четырнадцать
Дэниел Лоренс сидел в своем «Порше 911» и слушал урчание двигателя, его низкий рев. Просто убивал время. Это единственное, что оставалось делать в нескончаемых лондонских пробках.
Короткая поездка от офиса Дэниела до отделения полиции Паддингтон-Грин занимала уже двадцать минут: дорожные работы, улицы с односторонним движением и просто большое количество машин — все указывало на то, что оставшиеся три мили займут еще столько же. Но это было неважно. Дэниелу было о чем подумать, пока его машина ползла вперед.
Последние несколько часов были самыми удивительными в жизни Дэниела. Британское правительство выбрало его представителем и защитником Эймона Макгейла во время допроса. Дэниел стал живым участником истории, что, конечно, было честью, но не только. Это дело будет решающим в его карьере.
Попрощавшись с Майклом на Флит-стрит, Дэниел за считаные минуты дошел до офиса. Все еще взбудораженный выигранным делом, он не обратил внимания на звуки сирен вдалеке. Центр Лондона всегда был полон подобных звуков. С чего бы ему замечать сегодняшние?
Первым сигналом, что что-то не так, был потрясенный вид секретарши Дэниела. Она не придавала значения черным потекам туши на своей левой щеке. Ее внимание было занято чем-то другим, а глаза прикованы к экрану телевизора на стене. Дэниел проследил за ее взглядом и сразу все понял. Изображения на экране были красноречивее слов. Вместе с половиной мира он не мог отвести от них взгляд.