— Начинай с коренного жеребца, — подсказывал раненый, — вдень ему удила, потом надень на шею хомут…
Я точно исполняла его инструкции и все оказалось не очень сложно. Медленно, но верно дело продвигалось и, под восхищенными взглядами Елены Павловны, я запрягла лошадей. Теперь начинался следующий, главный этап. Править ими мне предстояло в одиночестве. Ивану на козлах было не усидеть, он даже говорил с трудом.
— Все, теперь можно ехать, — сказала я, кончив возиться с упряжью. — Сейчас посадим Ивана в карету и тронемся!
Общими усилиями мы с Еленой Павловной усадили кучера в карету, свернули ковер и привинтили на место сундук. Когда все было готово, я влезла на козлы. Наступил самый ответственный момент. Я взяла вожжи в руки и вежливо их тряхнула. Удивительно, но лошади сразу поняли, что он них нужно и пошли. Я поерзала на сидении, устраиваясь удобнее, и крикнула извечное, кучерское:
— Но-о, залетные!
Тройка тотчас ускорила шаг. Пока мы доехали до большака, я уже чувствовала себя почти уверено, и легко повернула лошадей туда, куда требовалось.
— Ну, как вы там, Алевтина Сергеевна? — спросила меня в окошко Елена Павловна.
— Хорошо, кажется, получается, — ответила я, не оглядываясь, — не боги горшки обжигают!
— А мы не можем ехать побыстрее? — спросила она.
— Зачем?
— Нас догоняют те самые мужчины, что разыскивали вас! — стараясь говорить спокойным голосом, ответила она. — Думаю нам с ними лучше не встречаться.
— О, господи! — невольно воскликнула я, и оглянулась.
Сомнений не было: бандитского вида парочка скакала нам вслед.
— Но! — отчаянно крикнула я, и хлестнула вожжами коренника по бокам. Он прибавил шага, тройка пошла вдвое быстрее и карету затрясло. Теперь сидеть на козлах мне стало очень неуютно.
— Дайте мне пистолет! — попросила я Елену Павловну. — Он лежит в моей корзине!
Несмотря на страх перед оружием, она сразу послушалась и высунула пистолет в окошко рукояткой вперед.
— Погодите, — попросила я, не зная как его принять. Руки у меня были заняты вожжами, а дорога убегала под ноги лошадей с неимоверной скоростью, — я сейчас, я как-нибудь…
— А вы возьмите вожжи в левую руку, — посоветовала Елена Павловна. — Лошади и без вас знают, что им делать.
— Да, хорошо, сейчас попробую, — ответила я, не успев даже удивиться, с чего бы недавняя плакса была так спокойна и уверена в себе.
Сжимая вожжи левой рукой, я протянула назад правую и почувствовала в ней пистолетную рукоять.
— Только вы с ним осторожнее, случайно не выстрелите, — предупредила Елена Павловна, — Иван взвел курок!
— Этого только не хватает, — воскликнула я, не зная, куда приспособить оружие, чтобы править лошадьми обеими руками.
Между тем уже был слышен топот копыт догонявших нас бандитов. Все происходило так быстро, что я даже по-настоящему не испугалась. Наш коренник словно что-то почувствовал или не захотел, чтобы его обогнали, и перешел с рыси на галоп. Карету затрясло еще сильнее, я ерзала задом по козлам, не зная, что делать, править лошадьми или обороняться. Времени хватило только на то, чтобы оглянуться. Преследователи оказались от нас уже в двадцати саженях и скакали, припав к холкам лошадей.
Выбора у меня не осталось, я отпустила вожжи и подняла пистолет, ожидая, когда нас нагонят.
— Стой! Стой, хуже будет! Всех порешим! — угрожающе крикнул кто-то из преследователей и в подтверждение серьезности намерений выстрелил.
Куда полетела пуля, я не поняла, она меня не задела, но заставила втянуть голову в плечи и скорчиться на козлах. Однако я все равно продолжала возвышаться над каретой и, наверное, была неплохой мишенью. У меня все похолодело внутри, и я уже представляла, что меня подстрелят и я на всем скаку свалюсь на дорогу.
Однако второго выстрела почему-то не последовало. Зато рядом, с левой стороны кареты, как мне показалось, прямо из-под руки, показалась человеческая голова в войлочной шапке. Всадник повернул в мою сторону лицо и оскалил зубы то ли от злобы, то ли в торжествующей улыбке.
— Ах ты, пащенок! — закричал он. — Стой, тебе говорят, а то кишки выдеру!
Не отвечая, я повернулась на козлах и выстрелила. Испугавшись громкого хлопка, лошади понесли. Я же, выронив из руки пистолет, обеими руками вцепилась в вожжи, пытаясь их удержать. Сзади снова выстрелили, но теперь мне было не до того, любой поворот мог стать для всех нас смертельным. От большой скорости легкую карету мотало и швыряло по скверной дороге, но она каким-то чудом не переворачивалась.
— Тяни вожжи, тяни сильней! — отчаянно закричал в сигнальное окошко кучер.
Я послушалась и, упершись ногами в опорную доску, натянула их изо всех сил. Кажется, это возымело действие и скорость начала постепенно снижаться.
— Теперь приспусти! — приказал за спиной кучер, и я послушно ослабила вожжи.
Тройка сразу пошла ровнее.
— А теперь опять натяни! — успокаиваясь, велел Иван.
Я так и сделала, и лошади послушно остановились. Только теперь я оглянулась назад. Вдалеке по дороге скакали две оседланные лошади. Куда подевались всадники, я не поняла и недоуменно заглянула в карету. Оттуда мне улыбалась Елена Павловна.
— А вы хорошо стреляете! — весело сказала она.
— Да, наверное, я не знаю, — забормотала я. — А что, собственно, произошло?
— Мы отбились и теперь нам некуда торопиться, — ответила она безо всяких признаков страха или слез. Уложили негодяев двумя выстрелами!
— А второй, куда девался второй? — совсем не обрадованная своей меткостью спросила я.
— Его убила я, — спокойно ответила она.
— Вы? — только и смогла вымолвить я. — Но, как же, ведь вы совсем недавно…
— Ну, когда это было! Опасность заставляет людей меняться!
— Если только так, — начиная понимать что к чему сказала я. — А вы прекрасная актриса, я ведь тогда в лесу поверила, что вы большая трусиха!
— А я и правда трусиха, — улыбнулась Елена Павловна. — А вы разве нет?
— И я тоже, — вспомнив недавний ужас, вздохнула я. — Ну что, едем дальше?
Глава 20
Лошади у нас были резвыми, и мы с ветерком домчались до большого села. Я сразу же направилась к церкви. Оставлять раненого кучера у простых крестьян было рискованно, и Елена Павловна посоветовала обратиться за помощью к священнику.
Возле храма оказалось много верующих. Карета с незнакомыми путниками и «барином» на месте кучера, вызвала любопытство и нас пристрастно допросили, кто мы такие и куда держим путь.
— С нами больной человек, — ответила я, слезая с козел. — Нельзя ли позвать батюшку?
Тотчас шустрые мальчишки привели священника. Им оказался рыжий здоровяк в парадной рясе с веселыми зелеными глазами. Несмотря на сан, при виде соблазнительных форм Елены Павловны, глаза его увлажнились и начали источать, как говорится, мир и елей. Вопрос с Иваном тотчас решился. Отец Дмитрий, так звали священника, прикрикнул на матушку, худую, некрасивую попадью, и велел, чтобы она приготовила страдальцу горницу, а сам пригласил нас отдохнуть. Мы с Еленой Павловной были во взвинченном состоянии, устали от волнений и с радостью согласились воспользоваться его гостеприимством.
Жили поп с попадьей бедно. Сан батюшка получил недавно и они еще не успели обрасти жирком. Нас принимали в чистой, с крестьянской мебелью, горнице. Иван совсем скис, как только лег на лавку, впал в полуобморочное состояние. Матушка принялась над ним хлопотать и послала работника за знахаркой.
История о разбойниках, ранивших нашего кучера, отца Дмитрия не удивила, такое на дорогах случалось часто.
— Ничего, господь милостив, главное, что живыми остались, — обнадежил он нас, продолжая исподтишка облизываться на Елену Павловну.
Она, как всякая женщина, почувствовав, что нравится интересному мужчине, безо всякой цели с ним кокетничала. Мне же в тот момент было не до чужих амурных амбиций. Непрерывная череда неприятностей совсем меня доконала. Я притулилась на лавке возле окошка и мечтала только об одном — обрести безопасность и покой.