— Сами, сами, Грейфе, доложите, — подчеркнув особое доверие, дружески похлопал начальника восточного отдела по плечу Шелленберг и добавил: — Только из первых уст должен узнать обергруппенфюрер о ваших предложениях.
Грейфе и жест, и напутствие бригаденфюрера понял по-своему. Шелленберг явно не хотел ввязываться в это дело, по крайней мере до той поры, пока не обозначатся какие-то конкретные гарантии его успеха.
Другое дело Кальтенбруннер. Тому некуда было деваться. Он принял Грейфе немедленно. Он даже отложил ради этого самим же им намеченную встречу с представителем министра труда доктора Лея, с которым должен был решить очень важный вопрос о дополнительной рабочей силе, то есть о новых тысячах узников концлагерей, посылаемых на заводы, шахты, поля и дороги империи.
Всякий разговор с любым человеком, который на иерархической лестнице рейха стоял ниже его, Кальтенбруннер начинал с въедливого разглядывания собеседника. И независимо от того, решалась ли судьба визитера, или он пришел к обергруппенфюреру с докладом, или начальник РСХА вызвал его к себе для того, чтобы объявить ему о повышении по службе, серые немигающие глаза хозяина кабинета неизменно делали свое дело: они ясно говорили пришедшему о том, что видят его насквозь, читают все его мысли, следят за всеми его помыслами.
— Хайль Гитлер! — поприветствовал Грейфе начальника РСХА.
— Хайль, — спокойно ответил Кальтенбруннер. И пристально посмотрел на своего подчиненного.
Грейфе, хоть и привык к этому взгляду, сразу ссутулился и, сделав небольшую паузу, продолжал:
— Обергруппенфюрер, выполняя ваш приказ, мы составили план предстоящей работы и пришли к выводу, что ее одновременно надо разворачивать в четырех направлениях. Мы будем подбирать кандидатуру агента, который мог бы успешно выполнить задуманную акцию. Предстоит создать специальный самолет для доставки его в глубокий тыл русских. Необходимо сконструировать и изготовить специальное оружие, которое обеспечит надежное проведение акции. Непременно, для того чтобы исключить всякие случайности, следует опробовать это оружие в условиях, максимально приближенных к действительным.
Кальтенбруннер сел за стол.
— Расскажите поподробней. По порядку, каждый пункт, — приказал он.
— Кандидатура агента, — начал излагать соображения отдела Грейфе. — Нет сомнения в том, что только чистокровный ариец и убежденный, преданный фюреру национал-социалист был бы лучшей кандидатурой. Но поскольку работать агенту предстоит в глубоком тылу врага, постоянно общаться с его сверхфанатичным, подозревающим все и всех населением — от этого варианта приходится отказаться. И в первую очередь потому, что ни один наш агент не имеет для выполнения этого задания достаточной языковой подготовки. Поэтому, обергруппенфюрер, хотя мы и помним указание фюрера о том, что русским нельзя доверять никогда и ни в чем, тем не менее считаем, что кандидата в агенты следует подбирать именно из русских, добровольно перешедших на нашу сторону, беспрекословно принявших национал-социализм, неоднократно проверенных нашими службами и зарекомендовавших себя на деле ревностными исполнителями всех поручений и приказов…