Боги редко гневались бы на людей, если бы те, которые ими правят, признавали справедливость.
Путешественники рассказывают нам, что почти у всех диких народов больной зовет на помощь фокусников, колдунов или священников, которым якобы подчиняются злые духи — виновники естественных несчастий человеческого рода.
Под предлогом изгнания болезни эти мошенники произносят заклинания на непонятном языке, вызывают духов, притворяются беседующими с ними, испускают ужасные вопли, ошеломляют бедных калек страшными звуками, гримасничают и кривляются, наконец, начинают танцевать и заставляют больного принимать участие в этих танцах до тех пор, пока, изнуренный пляской, он не падает и часто больше уже не встает. Независимо от успеха лечения врачу платят; если больной умирает, плата не берется, а родственникам говорится, что невидимая сила, ожесточенная потерей, не хочет успокоиться. Не сходен ли этот метод с методом, по которому действуют священники наиболее развитых наций? Всегда с помощью молитв, заклинаний, обрядов они обещают народу счастливую жизнь. Причину зла они приписывают разгневанным небесам, тогда как на самом деле источником его является безумие одного безрассудного правителя.
Если из физической последовательности мира черпают самые сильные доводы существования и опеки провидения, всеведущего, всесильного и всеблагого, то как же можно совместить с этими доводами моральные и политические беспорядки, по причине которых этот мир постоянно — театр? Разве моральный и политический порядок, постоянная доброта князей и правительства, добродетель граждан принесли бы меньше славы божеству, чем регулярное движение небесных светил и периодическая смена времен года? Разве бог, который управляет природой и судьбами людей, был бы хуже представлен справедливым и хорошим государем, чем безжалостным тираном, жадным султаном, свирепым завоевателем, постоянно занятым разорением земли, нарушением мира и порядка общества? Разве этот всесильный бог слабее проявил бы свою силу, заставляя государей и народ делать добро, чем приводя в неизменное движение планету?
Не выгоднее ли человеку всегда и во всем проявлять добродетель и неизменно заслуживать этим любовь своего бога, чем наслаждаться пагубной свободой творить зло и навлекать этим на себя гнев неба?
сли нации надеются увидеть себя когда-либо более благоразумными и более счастливыми, то это, как только что было сказано, может произойти лишь вследствие прогресса просвещения, дальнейшего развития человеческого разума, многократного опыта, глубоких размышлений о прошлом, настоящем и будущем. Если редко можно найти людей, которые размышляют, еще реже можно найти нации, идеи которых результативно обращаются даже на объекты самые интересные для нее. Опыт отцов вообще потерян для детей. Предшествующие революции были забыты современным обществом. Большинство людей поддаются привычкам и не берут на себя труд размышлять над событиями, которые происходят у них на глазах; считают, что все существующее всегда существовало и не может существовать иначе, чем оно есть.
В этом, без сомнения, заключается причина почти общего безразличия, которое находят у людей относительно того, что больше всего должно их интересовать; в этом также причина апатии, которую они проявляют, когда речь идет о реформе нравов и обычаев или политических правонарушений. Каждый страдает, каждый жалуется, каждый желал бы, чтобы все было иначе, но в то же время утешает себя тем, что никогда не было и не будет благоразумнее, чем все, что есть на самом деле. Именно так думают почти все. Именно поэтому лень притупляет и побеждает в людях все, до естественного стремления, побуждающего их искать благополучия. Нации, как и индивидуумы, постоянно занятые легкомысленными вещами, теряют поминутно основательные доводы, на которых должно основываться их прочное благополучие. Народы, довольные тем, что пользуются долей свободы, порой мизерной и непрочной, восторгаются торговлей, упиваются страстью к богатству, жертвуют всем во имя пустого идола, всякий раз вступают в неизбежные войны, разоряются, чтобы обогатиться, и преисполненные этих нелепых идей, не думают ни об устранении правонарушений, от которых они больше всего страдают, ни об утверждении духовного и личного счастья, ни о закреплении посредством прочных законов общественной свободы, которой люди могут лишиться в любой момент. Вот так люди ищут всегда счастья вне, бегут за своим изображением и не замечают, что счастье надо искать возле себя.