Эта слова намекали на гораздо более глубокую эмоциональную связь между ними, чем казалось всему остальному миру, — они были похожи на слова отвергнутого любовника, — и я, естественно, вставил их в отчет о своем визите в Sunday Times. Когда его напечатали, я, будучи уже в Лондоне и как-то вечером вернувшись к себе домой, услышал от своей тогдашней подруги: «Тебе звонил Пол». По ее словам, он хотел знать, что имела в виду Йоко, и звучал скорее расстроенно, чем сердито. Как и в случае с Джоном, мне протянули руку слишком поздно и в обстоятельствах, которые я никогда бы не мог предвидеть. Тем не менее в то время я наивно полагал, что выдавил из себя все возможное о Beatles и их эпохе. Поэтому я даже не попытался получить его реакцию на слова Йоко «под запись», и больше эта тема нигде не всплывала.
Главной претензией к «Кричите!», в том числе из уст сэра Тима Райса, прославленного либреттиста, было то, что автор выпячивает роль Леннона и предубежденно настроен к Маккартни. Я отвечал, что на самом деле не выступал против Пола, а лишь пытался показать реального человека за обаятельным, вечно улыбающимся фасадом. На самом деле, если быть до конца честным, после всех лет, проведенных в мечтаниях о том, чтобы жить его жизнью, я в какой-то момент смутно ощутил, что мне пора позаботиться о своей собственной. Слова о том, что Джон составлял три четверти Beatles, были (по справедливому замечанию Тима Райса) «просто безумием». Сам Пол книгу возненавидел, насколько до меня доходили слухи, и упоминал ее исключительно под названием «Shite» («Срань»).
В конце концов — пользуясь его подытоживающей фразой на альбоме Abbey Road[3] — все критики были посрамлены. Wings стали героями чартов и любимцами публики не меньше, чем Beatles. Он благоразумно вел свои дела, вкладывал деньги в песенные каталоги других авторов (притом что права на самые известные его песни ему не принадлежали), что принесло ему состояние намного большее, чем у любого из остальных экс-битлов или вообще кого угодно в музыкальном бизнесе, — как говорят, около миллиарда фунтов. Давние слухи о его прижимистости (разве он сам не сказал мне в 1965 году: «Такой уж я жмот»?) больше не выглядели правдоподобными на фоне постоянного участия в благотворительных концертах и, что еще более впечатляло, учреждения им академии исполнительских искусств для молодых певцов, музыкантов и авторов-песенников на месте его старой школы в Ливерпуле.
Его женитьба на Линде, считавшаяся вначале просто катастрофической ошибкой, обернулась самым неправдоподобно счастливым и долговечным браком в мире поп-музыки. Несмотря на огромную славу и богатство Маккартни, эти двое умудрялись жить относительно нормальной семейной жизнью и уберегли своих детей от обычной судьбы избалованного, растущего без родителей и на всю жизнь испорченного рок-потомства. И если публика так до конца и не прониклась чувствами к Линде, главным образом из-за ее воинствующего вегетарианства и кампаний в защиту прав животных, то задним числом его выбор спутницы жизни все-таки получил одобрение, так же как и выбор Джона — Йоко.
Казалось, он достиг всего возможного, причем не только в поп-музыке, но и в остальных творческих начинаниях: его классическая оратория была исполнена в Ливерпульском соборе и стала частью симфонического репертуара по всему миру; его картины выставлялись в Королевской академии художеств; его стихотворный сборник, вышедший в твердом переплете, заставил говорить о том, насколько популярным был бы выбор его в качестве официального поэта-лауреата. В 1997 году на его длинный список арестов за наркотики (в том числе девятидневный тюремный срок в Японии) закрыли глаза, дабы посвятить его в рыцарское звание за заслуги перед музыкой. Он и в самом деле, по словам журнала Rolling Stone, «сделал меньше всех остальных прошлых и настоящих рок-звезд, чтобы просрать свою удачу».