«Пол не мог исполнить ни одной песни, - вспоминал Аспинол. - Он слишком нервничал, и голос постоянно срывался».
«Декка» отказала «Битлз» и предпочла им «Brian Poole and the Tremeloes». Эпстайн пришел в ярость и отправился к Дику Роу - начальнику отдела записи, который отвечал за поиск новых талантов. «Эти мальчики будут популярнее Элвиса», - напыщенно заявил Брайан. Роу снисходительно улыбнулся и выставил его. Та же картина повторилась и на фирмах «Филипс», «Хиз мастерз войс», «Пай» и «Колумбия». «Битлз» стали разочаровываться в своем менеджере, а Брайан потихоньку начал подумывать о том, чтобы бросить это дело и вернуться в Королевскую академию драматического искусства. По словам Питера Брауна, только желание находиться рядом с Джоном удержало его от этого шага.
«Он был буквально ослеплен Джоном, его взглядами, умом и даже жестокостью, - вспоминал один из близких к Эпстайну людей - Брайан порвал все свои прежние связи и тешил себя призрачной надеждой, что когда-нибудь сумеет добиться благосклонности Джона». Чтобы не дать угаснуть этой надежде, Эпстайн был вынужден целиком посвятить себя работе на «Битлз», но их последующий успех следует целиком отнести на счет таланта Маккартни, а не усилий Эпстайна.
В апреле «Битлз» снова поехали в Гамбург, на этот раз уже под руководством Эпстайна. Там их встретило известие о смерти Сатклиффа. Мать Сатклиффа передала тело сына медицинским экспертам, которые спустя два года окончательно установили, что причиной смерти явилась небольшая опухоль - следствие травмы черепа в результате удара по голове.
Брайан, как мог, утешил «Битлз», огорченных потерей друга, которого Эпстайн никогда не знал, и улетел назад в Англию, где снова начал обивать пороги фирм грамзаписи. Чтобы произвести лучшее впечатление на равнодушных к «Битлз» работников студий, Брайан переписал три песни Леннона-Маккартни с пленки, которую таскал с собой, на гибкую пластинку. Сделал он это в магазине фирмы «Хиз мастерз войс» на Оксфорд-стрит. Автором двух песен - «Love of the Loved» и «Like Dreamers Do» был Маккартни, и эти песни так понравились инженеру звукозаписи, что он посоветовал Эпстайну зайти в офис фирмы «Ардмор энд Бичвуд», являющейся дочерним отделением крупной компании EMI.
В «Ардмор энд Бичвуд» записи также понравились, и они в свою очередь посоветовали Эпстайну обратиться к Джорджу Мартину - главе отдела звукозаписи фирмы «Парлофон рекордз», которая тоже, являлась дочерним предприятием EMI. Это была удивительно нужная для обеих сторон по времени встреча. Эпстайн обошел уже все звукозаписывающие фирмы, а Мартин возглавлял компанию, находящуюся на грани закрытия.
Фирма EMI меньше всего уделяла внимания своей компании «Парлофон», которая постоянно была объектом насмешек частично из-за того, что выпускала пластинки с записями выступлений «Гунз» [«Гунз» - группа актеров-комиков, выступавших по радио в 60-е годы, отличалась своеобразным юмором на грани абсурда], а главным образом из-за малого выпуска действительно популярных пластинок. У компании был контракт с Адамом Фейтом, который щеголял укороченным вариантом прически «битлз» еще в то время, когда они сами носили прически «помпадур». Он записал несколько хитов, но затем его популярность упала. Другим певцом, сотрудничавшим с «Парлофон», был Шейн Фентон, но в течение следующего десятилетия в его карьере не наблюдалось заметных взлетов. Поэтому Мартин нуждался в клиентах, которые помогли бы ему сохранить марку фирмы и свою зарплату, которая составляла 1100 фунтов в год. В поисках талантов он даже обходил лондонские бары, но безуспешно. Именно в этот момент и подвернулся Эпстайн.
Эти два человека встретились на следующий после записи день - 9 мая. Мартин не пришел в восторг от того, что услышал на гибкой пластинке, записанной двадцать четыре часа назад. «Это было отвратительно, - вспоминал он. - Я понял, почему это не взяли другие». Однако Мартин оказался стеснен обстоятельствами, и ему уже не приходилось выбирать. «Я искал что-то, - признался он, - и решил рискнуть».
Они заключили соглашение, и Эпстайн помчался на почту, чтобы отправить две телеграммы. Одна, адресованная в газету «Мерсийский бит», гласила: «Заключил контракт для «Битлз» на запись пластинок с фирмой EMI под маркой «Парлофон». Первая запись назначена на 6 июня». Вторая телеграмма направлялась в Гамбург «Битлз»: «Ребята, поздравляю. EMI предлагает записать вас. Пожалуйста, подготовьте новые песни».
Согласно официальной истории ансамбля «Битлз», Эпстайн несколько опередил события, так как на 6 июня была назначена не запись, а только прослушивание, но на самом деле компания «Парлофон» согласилась на запись, даже не видя участников ансамбля. 2 июня «Битлз» вернулись из Гамбурга, а через два дня приехали в Лондон и заключили контракт с фирмой EMI, поэтому, когда они впервые появились в студии звукозаписи, расположенной на улице Эбби-Роуд в лондонском предместье Сент-Джонз-Вуд, они уже считались ансамблем, законно нанятым компанией «Парлофон» для записи грампластинок. Понятно, что Мартин был в отчаянном положении, но в таком же положении был тогда и Эпстайн, поэтому контракт, который он заключил для своих «мальчиков», был самым худшим, который мог когда-либо заключить менеджер.
Компания «Парлофон» обязалась выпускать четыре пластинки в год, при этом «Битлз» полагался смехотворный доход в 1 пенни с каждой проданной пластинки, что, по словам Мартина, составляло «громадную сумму на пятерых». Мартин, который, по его же словам, «прошел хорошую школу промывания мозгов» в EMI, при составлении контракта предусмотрел ежегодное повышение дохода от реализации пластинок на 1 фартинг в течение пяти лет. Он говорил: «Такая система годовых премиальных означала, что они в течение пяти лет будут связаны с EMI. При такой системе их доход с продажи пластинок к концу пятилетнего срока составил бы 2 пенни с пластинки. Эпстайна, который никогда не мог сдать экзамены по математике и собирался стать модельером, ловко надули ребята из большого города». Именно этот контракт заметно ухудшил в дальнейшем отношения между Маккартни и Эпстайном и значительно повлиял на поведение Пола во время будущих финансовых сделок.