Нельзя сказать, что Мартину действительно нравились песни «Love Me Do» или «PS I Love You». Мелодии песен он считал банальными, а стихи Маккартни типа «люби меня, ты знаешь, что я люблю тебя» - примитивными. Он говорил, что те первые песни были «просто ужасными». По его словам, он выбрал «Love Me Do» для стороны «А» их первого сингла только потому, что она была лучшей из предложенных. Однако существовала еще одна проблема, требующая решения, - извечная проблема ударника.
Пит работал с ансамблем уже два года. «Я был с ними в самые трудные времена», - с горечью подчеркивал Пит. А теперь, когда в судьбе ансамбля наметился поворот к лучшему, дверь в ансамбль была для него закрыта. Но почему? На этот счет существует несколько предположений, но истина, наверное, состоит в единстве всех этих предположений.
Бест никогда в действительности не был частью «семьи «Битлз». Его пригласили в группу в силу необходимости, накануне первой поездки в Гамбург, и Пит так и не прижился в ансамбле. Он продолжал зачесывать волосы назад, не принимал таблетки, как это делали остальные. «Он действительно был сам по себе», - вспоминала Астрид. Существовала проблема и с его мастерством. Джордж Мартин считал его не очень хорошим ударником, этой же точки зрения придерживался и Пол. Однажды Мартин сказал Эпстайну: «Этот ударник не очень хорош, при таком ударнике ухудшается общая картина». Эти слова только подтвердили всегдашнюю убежденность в этом Пола.
Джим Маккартни как-то предупредил Беста, что не стоит концентрировать на себе все внимание публики, поскольку это «слишком эгоистично» с его стороны. Но Пол не считает, что Беста уволили за то, что он был симпатичным и пользовался большим успехом. Мона Бест была все же другого мнения, она настаивала на том, что ее сын - самый популярный член ансамбля и остальных это якобы злило. «Они выгнали его просто из зависти, так как именно мастерство Пита определило их успех».
Джон Леннон рассказывал фотографу Гарри Бенсону, который поехал в США с «Битлз» по поручению газеты «Дейли экспресс» и вскоре стал одним из лучших американских фотографов, что они были утомлены Моной Бест, пытавшейся руководить группой и направлять их деятельность. И, чтобы избавиться от нее, они вынуждены были избавиться от ее сына.
Нил Аспинол винил во всем Харрисона. Харрисон был самым младшим из трех основных участников ансамбля, он горячо восхищался Ринго, подружился с ним и хотел, чтобы тот играл в ансамбле. Среди «Битлз» царило единодушие, в котором не находилось места для Пита. По словам Ринго, «Джордж был главным инициатором моего приема в группу, потому что ему нравилась моя игра».
Спенсер Мейсон говорит, что это была работа Брайана Эпстайна. «Брайану нравился Пит, и он стал его домогаться. Однажды Эпстайн посадил Беста в свой новенький «форд-зодиак» и предложил ему провести ночь в гостинице, но Пит настоял на том, чтобы Брайан отвез его домой. С тех пор Брайан невзлюбил его. Конечно, игра Ринго отличалась большой строгостью, но строгость Беста как мужчины привела к тому, что Эпстайн выгнал его».
Эпстайн настаивал на том, что ему всегда нравился Бест. «Он был очень симпатичным, его ожидало большое будущее, и я очень расстроился, когда однажды вечером трое «Битлз» пришли ко мне и сказали, что не хотят выступать с Бестом».
Эпстайн пригласил Беста к себе в кабинет во вторник утром 16 августа. «Он был очень встревожен, - вспоминает Бест. - Он все крутил вокруг да около и, наконец решившись, сказал: «Пит, у меня для тебя плохая новость. Ребята хотят вместо тебя взять Ринго». В качестве извинения он привел мнение Джорджа Мартина об игре Ринго. «Но если я был не очень хорошим ударником, то почему продержался в ансамбле два с половиной года? Почему они не взяли другого ударника после нашего первого возвращения в Ливерпуль? Почему Ринго не попросился в ансамбль тогда, а сделал это спустя два года, когда мы были на пути к успеху?» Ответ на этот печальный вопрос заключается в том, что «Битлз» всегда испытывали трудности с ударником. Найти его было довольно трудно, а удержать еще труднее, но Пит не собирался уходить, и «Битлз» держали его до момента подписания контракта, согласно которому участники ансамбля не имели права уходить из ансамбля и переходить в другой.
Нельзя сказать, что Ринго играл лучше. «В то время в Ливерпуле было много таких ударников, как Ринго», - говорил Мейсон. И вначале Эпстайн намеревался заменить Беста Джонни Хатчинсоном, но тому не нравились «Битлз», и он отверг это предложение. Только тогда Эпстайн позвонил Ринго и соблазнил его уйти из «Rory Storm’s Hurricanes», предложив для начала 25 фунтов в неделю и пообещав, что если он подойдет, то вскоре станет полноправным участником ансамбля.
Отставка Беста вызвала большое недовольство среди посетителей клуба «Каверн». У Эпстайна разбили машину, Ринго освистали, а Харрисона избили, и он явился для записи в студию на Эбби-Роуд с синяком под глазом. Как выяснилось впоследствии, Ринго, этот болезненный уличный мальчишка, чье детство прошло главным образом в больницах, был просто необходим «Битлз» для покорения Америки. Не подозревая этого - да и как можно было тогда об этом догадываться! - они получили именно того ударника, который им так давно был нужен, просто жизненно необходим в самом начале успеха.
Но при встрече с Ринго Мартин сказал, что ему нужен ударник, а не объект для материнских инстинктов влюбленных девиц зрелого возраста, и оставался непреклонным в своем мнения. Потерпев неудачу с Бестом, он не хотел еще раз испытывать судьбу, ему надо было спасать свое дело, иначе его могли обойти Бадди Рич и Джин Крупа. Поэтому для записи пластинки «Love Me Do» Мартин пригласил студийного ударника Энди Уайта, а Ринго доверили бубен - да и то только потому, что он сильно приуныл. «Я ужасно расстроился, - вспоминал Ринго. - Я подумал, что это конец и меня ждет участь Пита Беста. Еще я понял, что бизнес звукозаписи - это сплошной обман».