Слишком долгая оторванность «Битлз» и Эпстайна от жизни сослужила им плохую службу. Во время их выступления на футбольном стадионе «Аранета» в передаче телевизионных новостей было объявлено, что «Битлз» оскорбили Имельду Маркос, а вместе с ней триста сирот и калек (о чем «Битлз» не знали), которых она пригласила на встречу с ними. По мнению диктора, это было «оскорблением для всей нации».
Проснувшись на следующее утро, «Битлз» обнаружили, что из отеля исчез весь обслуживающий персонал, некому было помочь с багажом, никто из службы безопасности не сопровождал их в аэропорт. Прибыв в аэропорт, они увидели поджидавшую их организованную толпу. Когда «Битлз» продирались сквозь нее к ожидавшему их самолету, они подверглись моральным и физическим оскорблениям вплоть до рукоприкладства. «Мы были страшно напуганы», - вспоминал Питер Браун, и у них на самом деле имелись для этого веские причины.
Уже в самолете разгорелся спор между Эпстайном и директором NEMS Виком Льюисом. Льюис все время приставал к Эпстайну с вопросом: «Ты получил деньги?» Речь шла о деньгах в пресловутых коричневых конвертах, в которых находилось около половины платы за выступления и которые Эпстайн получал наличными, чтобы скрыть их от английских налоговых инспекторов.
Эпстайн, как всегда, принявший большую дозу таблеток и напуганный всем происшедшим, истерически завопил: «Не смей ничего говорить мне о деньгах!» Как только самолет вырулил на взлетную полосу, Льюис схватил Эпстайна за горло и начал душить его, крича при этом: «Я тебя убью!»
С Эпстайна слетело блаженство, вызванное действием таблеток, и он начал плакать. Когда самолет приземлился в делийском аэропорту, Эпстайн чувствовал себя настолько больным, что ему потребовалась помощь доктора. «Битлз» было ничуть не жаль его, они обвинили его во всех неприятностях, имевших место во время этих гастролей.
Выступления «Битлз» побили все рекорды, именно они первыми выступили с концертами на стадионе «Шиа» в Нью-Йорке. Однако из-за плохого качества аппаратуры пытаться играть хорошую музыку уже стало бесполезно. Они выступали, потому что от них ждали этого и потому что это позволяло им зарабатывать наличные деньги. Но подобная жизнь не стоила тех денег, тем более что деньги поступали к ним не совсем тем путем, которым должны были бы поступать. Подобно неприятностям с британской налоговой инспекцией, у «Битлз» появились неприятности и с американской налоговой службой.
Десятилетиями американские артисты приезжали в Англию, зарабатывали деньги и уезжали с этими деньгами назад в Америку, но, как только «Битлз» осуществили обратный процесс, американские власти моментально закричали, что это «нечестно», установили сумму налога и наложили арест на миллион долларов. Впоследствии «Битлз» потребовалось несколько лет, чтобы получить этот миллион. Между ними разразились споры по вопросу дальнейших выступлений, они чувствовали, что налоги съедают все заработки, а что касалось настоящей музыки, то она уже не присутствовала в их концертах. С них было достаточно. В самолете по пути в Лондон «Битлз» заявили Эпстайну, что больше на гастроли они не поедут.
Эпстайн моментально почувствовал себя больным. «Что я теперь буду делать?» - спрашивал он. В данной ситуации «Битлз» это уже не волновало.
Однако перед тем, как опустить занавес, им следовало выполнить еще один гастрольный контракт, и если у «Битлз» еще оставались какие-то сомнения по поводу разумности решения ухода со сцены, то последнее турне по Америке полностью развеяло эти сомнения.
«Битлз» должны были прибыть в Соединенные Штаты в первых числах августа, а за десять дней до вылета американский журнал «Дейтбук» поместил перепечатку интервью с Ленноном, впервые появившегося на страницах английской «Ивнинг стандарт», в котором Леннон сказал, что он прочитал много книг по религии и пришел к выводу, что «христианство уйдет». А далее он заявил, что «Битлз» популярнее, чем Иисус».
В Англии эти заявления не вызвали никакой реакции, их просто проигнорировали или приняли за очередную эксцентричную выходку Леннона. Америка не была столь терпима к подобным высказываниям. Десятки радиостанций прекратили передачу записей «Битлз», несколько крупных торговых объединений отказались торговать их пластинками, в наиболее религиозных южных штатах прошли ритуальные сожжения альбомов и портретов «Битлз», в их адрес раздавались смертельные угрозы.
Когда сведения об этом достигли Англии, Эпстайн поправлял свое здоровье в Уэльсе. Первой его реакцией была попытка расторгнуть контракт на предстоящие гастроли, но когда он понял, что это грозит «Битлз» неустойкой в миллион долларов, то заявил, что Леннон вовсе не имел намерения богохульствовать, а просто выразил «глубокую озабоченность» падением моральных ценностей. На пресс-конференции в Чикаго Леннону была предоставлена возможность формально извиниться за происшедшее непонимание.
Вытянуть из Леннона слово «извините» оказалось довольно нелегко, он все время избегал этого слова. «Я не имею в виду, что «Битлз» лучше Господа, или Иисуса, - говорил он. - Я не против Бога, не против Христа, не против религии». Но где было слово «извините»? Все разговоры велись вокруг этого, пока Леннон в отчаянии не выдавил: «Я действительно извиняюсь за свои слова… Я извиняюсь, если это сделает вас счастливыми… Хорошо, если это сделает вас счастливыми, я извиняюсь».
Впервые с момента прихода известности Леннона стала беспокоить мысль о том, что их «распродают», он почувствовал, что на него надели смирительную рубашку, и его крик о помощи «Help!» стал названием второго, менее удачного фильма «Битлз». Но дело обстояло хуже, гораздо хуже. Теперь даже его взгляды приносились на алтарь коммерческой выгоды. Джон испытывал отвращение - к себе, к действительности, которую он помог создать и которая грозила поглотить его. Для него еще было очень важно быть одним из «Битлз». Впоследствии он объяснял, что в тот момент ему «было страшно уйти из дворца». Да, он хотел остаться с «Битлз», но не такой ценой, не на таких условиях. Джон начал плакать уже перед пресс-конференцией, и никакая слава мировой звезды не стоила этих слез.