Готовясь к постановке «Отелло», Вебстер наметила исполнителей основных ролей. Дездемону должна была играть молодая актриса Ута Хаген. Ее муж, темпераментный пуэрториканец Хосе Феррер с характерной внешностью героя-любовника, казалось бы, не отвечал традиционным представлениям о злодее. Тем неожиданнее для зрителей, по замыслу режиссера, проявлялось бы изощренное коварство Яго.
Сомнений по поводу исполнителя главной роли у Вебстер не было: «Отелло может сыграть только Робсон».
Поль охотно принял предложение Вебстер, поскольку сам был некогда увлечен идеей сыграть «Отелло» как «трагедию расового противоречия». Режиссер также была убеждена в том, что «существо вопроса составляет различие рас Отелло и других персонажей пьесы». «В этом лежит причина исключительной уязвимости Отелло», — утверждала М. Вебстер в статье «Черный Отелло». Поль соглашался с ней, считая, что Шекспир, едва ли не первым в мировой литературе, затронул проблему принятия «обществом в свои ряды представителя иной культуры и расы. Именно поэтому данная проблема представляет большой интерес для нас, современников, поскольку мы и сегодня в полной мере сталкиваемся с проблемой расовых отношений».
Репетиции спектакля подходили к концу, когда обнаружилось, что нью-йоркские продюсеры, обещавшие труппе Вебстер поддержку, отказываются финансировать постановку и таким образом закрывают ей дорогу на театральные подмостки Бродвея. «Американская публика никогда не пойдет на спектакль, в котором негр будет занят в любовной сцене с белой актрисой», — услышала, к своему негодованию, режиссер.
Выручила давняя приятельница Вебстер, продюсер Черил Кроуфорд, которая славилась в театральных кругах Нью-Йорка умением воплощать самые сложные и дерзкие проекты. Недолго думая, она нашла выход из, казалось бы, безнадежной ситуации: труппа показывает спектакль в провинции, например в Кембридже, где он не может пройти незамеченным. Публику привлечет участие таких известных актеров, как Поль Робсон, Ута Хаген, Хосе Феррер. Успех спектакля на провинциальной сцене, доказывала Кроуфорд, привлечет к нему внимание бродвейских продюсеров.
Кроуфорд оказалась права. В течение недели «Отелло» шел в переполненном до отказа зале кембриджского театра «Брэтл». В Принстоне, родном городе Робсона, спектакль также имел успех, кстати сказать, к безмерной радости Поля, опасавшегося, что принстонцы, значительная часть которых была заражена расовыми предрассудками, не примут «Отелло». Во время гастролей в Бостоне восхищенные зрители вручили Робсону ключи от города. И наконец, 19 июля 1943 года нью-йоркский профсоюз театральных работников объявил, что спектакль «Отелло» с участием Поля Робсона будет показан в октябре на сцене театра «Шуберт».
Нью-йоркская премьера состоялась 19 октября. На протяжении полугода спектакль шел в Нью-Йорке при полных сборах.
В традициях американских газетчиков измерять степень успеха даже произведений искусства с помощью цифр. И, как это ни странно, зачастую выкладки бесстрастного статистика производят на читателя куда более сильное впечатление, чем многословные излияния эмоционального критика-искусствоведа.
Когда 30 июня 1944 года труппа Вебстер в последний раз сыграла «Отелло» на нью-йоркской сцене, газеты сообщили о своеобразном рекорде этой постановки. Напомнив о том, что шедший в 1926 году в Нью-Йорке «Отелло» с Уолтером Хемпденом в главной роли выдержал пятьдесят семь представлений, а одна из самых удачных шекспировских постановок в США — «Ромео и Джульетта» — 157 представлений, журналисты подсчитали, что спектакль Вебстер был сыгран 296 раз.
Театральные обозреватели, споря о достоинствах и недостатках новой постановки, были единодушны в оценке игры Робсона, который, по их словам, возвратил «на обветшалую коммерческую сцену» мощь и величие шекспировских образов. Даже критик херстовской «Нью-Йорк джорнэл-америкэн», требовавший в 1924 году запрета пьесы Ю. О’Нила «Крылья даны всем детям человеческим», признал актерскую работу Робсона «великолепной».
Девятнадцатого мая 1944 года Американская академия искусств и литературы наградила Робсона медалью, присуждаемой раз в пять лет за заслуги в развитии театрального искусства. Поль стал первым артистом-негром, получившим эту награду со времени ее учреждения в 1924 году. Вместе с Робсоном получили почетные золотые медали романистка Уилла Кэсер, журналист Самюэль Макклюр и крупнейший писатель США Теодор Драйзер. В решении академии указывалось, что Драйзеру вручалась награда не только за высокие качества таких книг, как «Американская трагедия», «Сестра Керри», «Двенадцать мужчин» и многие другие, но также за его отвагу и честность, с которыми он «пробивал путь в качестве пионера, воссоздающего в прозе подлинных, живых людей и настоящую Америку».
Робсон познакомился с писателем на премьере «Крыльев» в 1924 году, а следующая их встреча состоялась через двадцать лет. Беседа с Полем произвела на семидесятидвухлетнего писателя сильное впечатление, а посмотрев «Отелло», Драйзер сообщил Робсону, что собирается написать о нем очерк: «Я предлагаю это по той причине, что Ваша выдающаяся роль в деле прогресса негритянского народа, Ваша глубокая заинтересованность в этом прогрессе уже долгое время привлекает мое внимание… Как Вы знаете, я и сам глубоко интересуюсь подобной проблемой и делаю все, что в моих силах, чтобы двинуть вперед дело прогресса негритянского народа». К сожалению, Драйзер не осуществил своего намерения. Все его силы были отданы роману «Оплот», который стал последним произведением писателя.
Четвертого июля Робсону, как лучшему исполнителю роли Отелло, была присуждена премия Дональдсона, учрежденная популярным журналом «Билборд».
Прогрессивная американская общественность высоко оценивала энергичную политическую деятельность Поля Робсона в военные годы, его борьбу с фашизмом, с силами внутренней реакции в США. Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения отметила заслуги Робсона в движении за права американских негров медалью Спингарна. Поль был удостоен медали Авраама Линкольна, которой его наградила нью-йоркская средняя школа, носившая имя выдающегося государственного деятеля США. Морхаузский колледж в Атланте и негритянский Говардский университет в Вашингтоне присудили ему почетную степень доктора гуманитарных наук.
Своим считали Робсона рабочие Америки, не забывавшие его выступлений в защиту их прав, в поддержку единства профсоюзного движения. Международный союз портовых и складских рабочих, Союз муниципальных рабочих Америки гордились тем, что Поль являлся их почетным пожизненным членом. Именем Робсона был назван стипендиальный фонд, учрежденный Союзом муниципальных рабочих при Нью-Йоркском университете для студентов-негров. Журнал «Кольере» называл Робсона «лучшим американским исполнителем», «Америкэн магазин» — «самым известным негром в Америке»…
Всеобщее признание, восхищение и любовь соотечественников, многочисленных друзей за рубежом — разве мог он мечтать об этом? Друзья невольно приглядывались к Полю: как-то скажется на нем шумная известность? Но Робсон оставался прежним, чуть медлительным, добродушным и застенчивым «стариной Полем». Он, как и раньше, мало говорил о себе, не любил громких и чрезмерных похвал в свой адрес, сторонился назойливых почитателей.
Невозмутимость, с которой Поль воспринимал хвалебные отзывы, часто удивляла даже близких ему людей, радовавшихся его успехам. Впечатлительный Ларри Браун, справедливо полагавший, что в роли «Отелло» его друг достиг вершин актерского мастерства, искренне недоумевал, почему Поль столь безразлично относится к своему успеху.
В памяти друзей Робсона сохранился лишь один эпизод, когда Поль не смог удержаться от проявления переполнявших его чувств. Это произошло на следующий день после премьеры «Отелло» в Нью-Йорке. Давние друзья семьи Робсонов, которые пришли поздравить Поля с успехом, застали его за чтением утренних газет, где были опубликованы первые отклики на спектакль. Он неловко поднялся из-за стола и тут же отвернул лицо от вошедших, стараясь незаметно вытереть платком глаза.