Между тем для журнала «Искусство» наступили тяжелые времена — главный редактор не мог получить разрешение на продажу своего издания. Дело шло к банкротству. Последний номер вышел 6 января 1866 года.
Необходимо было придумать какой-то выход. У Мендеса появилась великолепная идея: почему бы не начать издавать ежемесячную поэтическую антологию? А из отдельных выпусков можно было бы составить ежегодный сборник. По невысокой цене он бы хорошо продавался.
Лемерру эта идея понравилась. Вопрос был в названии. Один пожилой ученый — возможно, Марти-Лаво — предложил возродить старое слово «Парнас», бытовавшее во французской литературе уже нескольких веков. Однако это слово не просто устарело, оно было опорочено; так, у Литтре читаем: «парнасец — шутливо о поэте». И все же его сохранили. Журнал стал коллективным детищем парнасцев.
Отныне можно было, войдя в лавочку Лемерра и взобравшись по железной винтовой лестнице, попасть в маленькую комнатку с низким потолком и очутиться в едва ли не главном месте сбора французских поэтов. Здесь бывали самые разные люди. Они курили, сидя в тесноте вокруг коксовой печки. Уже признанные авторы (Леконт де Лиль, Теодор де Банвиль) дружелюбно беседовали с молодыми поэтами, которые только начинали входить в моду (Катулл, Мендес, Глатиньи, Коппе, Сюлли Прюдом, Дьеркс и т. д.) и с совсем еще неизвестными, только стремящимися к славе. Среди этих последних был и Поль Верлен. Все они горели одним огнем, жили одним идеалом. Такой сплоченности не видели с 1830 года!
«Современный Парнас, сборник новой поэзии, в котором издаются неизвестные ранее стихи крупнейших поэтов нашего времени», выходил каждую субботу тиражом в пятьсот экземпляров. Белую обложку украшал девиз FAC et SPERA[80] и гравюра художника Луи Брауна, изображающая садовника за работой.
Первый номер от 3 марта посвящался — из почтения к старикам — Теодору де Банвилю («Изгнание богов»), Теофилю Готье и Х.-М. де Эредиа. Второй номер отдали Леконту де Лилю, третий Франсуа Коппе и некоторым другим, пятый — Бодлеру («Новые цветы зла»). Первые семь стихотворений Верлена появились только в девятом номере (28 апреля 1866 года). Восьмое — сонет «Тоска» — было напечатано в последнем выпуске этой серии от 14 июля. Всего было издано семнадцать сонетов семнадцати авторов.
За весь 1866 год в «Современном Парнасе» напечатались 37 поэтов, среди них — и Эдмон Лепеллетье. Сборнику не сопутствовал коммерческий успех, но тем не менее это была безусловная удача.
Бурная полемика в литературных кругах способствовала популярности «Современного Парнаса». Альфонс Доде (перебежчик, ранее он работал в «Фантастическом журнале» Мендеса) и еще несколько друзей, объединившихся под названием «Кламарская колония»[81], Поль Арен, Жан Дюбуа, Шарль Батайль, Альфред Дельво и т. д., придумали очень острую пародию — «Современненький Парнасик, собрание новеньких стишков, предваренное Синим Драконом, с очень странным офортом на обложке»[82]. После выхода книги посыпались взаимные оскорбления, пререкания, последовали дуэли и угрозы дуэли (Мендес с Полем Ареном). Декабрьским вечером 1866 года в честь Альбера Мера, награжденного Французской Академией за последнюю работу — «Химеры» — был устроен банкет. Присутствовавший на празднестве Верлен заметил Доде, подошел к нему и приложил его кулаком по спине, воскликнув: «А! Вот ты где, свинья!» Доде обернулся, готовый к драке, но вмешались друзья. «Что происходит?» — спросил кто-то. Доде, взяв себя в руки, ответил: «Ничего особенного, это просто пьяный».
В «Газетт риме» Луи-Хавье де Рикар опубликовал довольно злое стихотворение в шестнадцать строф, направленное против Доде, «поэта-незабудки», и Вильмезана, главного редактора «Фигаро», который поддерживал «предателя». Можно было с полным основанием опасаться, что ссора вспыхнет с новой силой, потому что все происходящее сильно задело Доде. Но мудрость Доде взяла свое, и он лишь пожал плечами, не желая портить себе медовый месяц — ведь он 29 января 1867 года женился на Жюли Алар. Алар была еще одной перебежчицей, так как раньше сотрудничала с редакцией «Искусства». По слухам, Верлен будто бы ухаживал за ней; этим можно было бы объяснить его озлобленность. Впоследствии Доде не упустит ни единого случая посмеяться над «бесстрастными парнасцами», в частности, в своем романе «Малыш».
И все же самым язвительным оказался «инквизитор изящной словесности» Жюль Барбе д’Оревильи, разносторонний автор, по прозвищу «Бородач» (Гюго называл его «фантастическим кретином»). Недовольный тем, что один из его протеже, Амеде Помье, «перешел на сторону» Парнаса, д’Оревильи напечатал в «Желтом Карлике» в ноябре 1866 года серию из «37 миниатюрных портретов парнасцев». Они были настолько остроумными и смешными, что злиться на автора было просто невозможно. Верлен «пожал бурю» за посеянный в «Искусстве» «ветер». Вот его «портрет-миниатюра»: «Бодлер-пуританин, мрачная смесь из понадерганных из г-на Гюго и Альфреда Мюссе мотивов при отсутствии цельности бодлеровского таланта. Таков г-н Верлен, и больше в нем ничего нет. В одном месте он сказал о ком-то, мне не известном:
81
Кламар — административный центр на юго-западе Парижа. Намек на то, что «штаб-квартира» парнасцев находится в такой же «дыре».
82
Имеется в виду отель «Синий дракон», он же Бразильский отель, где принимал своих друзей Катулл Мендес. В этом месте постоянно происходили дебоши и собирались наркоманы.