Он прекрасно понимал ее состояние. Эйфория, охватившая Эразма в лабиринтах Крепости, прошла. Стимуляторы, введенные Эрунием, заканчивали действовать. А может, просто мысли начали приходить в порядок после того, как воины покинули центр псионического вихря. Кроул задумался о том, как Спиноза справляется со всеми ужасами, заполонившими коридоры и залы Запретной Крепости. И от этих мыслей ему становилось не по себе.
Они прошли сквозь несколько ворот, и, против всяких ожиданий, чем дальше, тем меньше сложных узоров и барельефов украшало створки. Поначалу двери покрывали посеребренные изображения спящих людей и астрологические знаки, как будто древние мастера хотели воплотить в камне и металле внутренний мир обитателей этого места. Затем все эти орнаменты исчезли, уступив место безыскусным и функциональным компонентам. Приглушенный гул каких-то могучих механизмов пробивался сквозь вентиляционные решетки в полу. На полу и стенах виднелись простые металлические панели с отштампованными символами Астрономикона, покрытые вмятинами, царапинами и ржавыми потеками.
Стало значительно прохладнее. Инквизитор начал замечать пленку конденсата на стальных поверхностях, которая постепенно сменилась на колючий морозный налет. Кромки и грани — косяки, притолоки, корпусы светильников — казались более острыми и четкими, как будто воздух приобрел статический заряд или стал разреженным.
Теперь перед Кроулом были самые простые и непритязательные двери из всех, что он встречал в этой крепости: две плоские стальные плиты на рельсовых направляющих. Они открывались с помощью простого рычажного механизма. Резкая вонь машинного масла здесь была почти такой же сильной, как запах ладана.
Резонанс развернулась к инквизитору, будто прочитав его мысли.
— Это все — машина, — сказала она, по-прежнему не двигая губами. — Никогда не забывай.
Двери со скрипом разъехались в стороны, открывая вход в огромную каверну, через которую протянулся прямой как стрела, длинный и узкий мостик. Пещера казалась бездонной. В пропасти под ногами клубился белый пар.
Кроул закрутил головой, поражаясь сложности устройств, облепивших стены и свисающих с потолка. Было очевидно, что их изготовили марсианские жрецы: бронзовые корпуса, тяжелые очертания, ржавчина, строгая утилитарность и функциональность. Огромные двигатели вращали массивные передаточные валы и шестерни, соединенные с генераторами, силовыми преобразователями и накопителями. Между отдельными элементами системы, практически незаметными в паровых облаках, проскакивали искры разрядов. Кое-где потоки зеленоватой энергии обвивали проводниковые шипы. Большую часть устройств невозможно было рассмотреть за завесой пахучих испарений, вырывающихся из труб. В каждую из них без особого труда поместился бы орбитальный челнок. Самые крупные конструкции выглядели настолько странно, что об их предназначении можно было только догадываться. Бесконечные ряды многослойной золотой сетки, заключенной в металлические кольца, трещали от накопленной энергии. На магнитной подушке над вогнутыми тарелками висели черные сферы, утыканные проводами и испещренные разъемами. От кристаллов десятиметровой высоты, оплетенных паутиной сенсорных кабелей, исходил внутренний свет. И вокруг всего этого была возведена безумно сложная система мостиков, переходов и лестниц. При желании можно было различить какое-то движение на этих лесах — вероятно, это перемещались сервиторы или техножрецы, работающие в дымной мгле.
Путь через каверну занял немало времени. К тому моменту, как они добрались до конца моста, Кроул уже почти забыл об ужасах, творившихся во внешних залах. Казалось, что они попали в какой-то иной мир.
Дорогу преградили еще одни ворота. И опять — практически лишенные украшений: простой круглый люк четырех метров в диаметре, с торчащими головками заклепок, усиленный адамантиевыми полосами. От него исходила аура невероятной древности. На поверхности металла можно было разглядеть почти стершуюся от времени эмблему — голову какой-то хищной птицы и зигзаг молнии. Каким-то неведомым образом, вероятно, из-за бурлящих вокруг потоков псионической энергии, Кроул понимал, что эта дверь куда старше, чем даже Дворец.
Рев, вибрации и постоянно нарастающее давление — все это исходило из-за этих ворот. Если бы инквизитор ничего не знал об Астрономиконе, даже тех крохотных обрывков информации, которые рассказывают в схолах, то все равно бы понял, что по другую сторону находится что-то колоссальное, но вместе с тем опасное и смертоносное, как необузданная стихия. Что-то настолько невероятно сильное, что любой, даже самый могущественный человек по сравнению с ним будет не более чем пылинкой.