Рев поднялся на негнущихся ногах и побрел в их сторону.
— Внешняя Крепость под полным контролем неприятеля, — говорила Спиноза. — Внутренний периметр, похоже, заблокирован, но это ненадолго, если оскверненные доберутся до генераторов.
Имперский Кулак, изучающий гололитическую проекцию, кивнул.
— Можно обеспечить их безопасность отсюда. — Он указал на узкий проход в глубинах цитадели, недалеко от того места, где пси-магистрали соединялись с основным зданием крепости. — Но нужно попасть и внутрь центральной сферы.
— Мой господин, инквизитор Кроул, собирался проникнуть за периметр до того, как они запрут двери. Он считал, что магистр Астрономикона прячется там.
— Значит, мы попытаемся найти их обоих.
Одного голоса космодесантника хватило, чтобы Рев ощутил неожиданную уверенность. Голос сержанта нельзя было назвать приятным — он звучал резко и механически. Так мог говорить человек, привыкший за десятилетия службы выкрикивать приказы на поле боя. Но он был крепким, тогда как все вокруг, казалось, рассыпается на части. Если такие воины могли прийти на выручку в трудный час и если у них еще оставались силы и вера, в то время как остальные ее утратили, то штурмовик готов был признать, что у них еще есть шанс справиться с ситуацией.
Рев восемь лет прослужил в Сальваторе. За это время на долю капитана выпало множество испытаний, которым его подверг Тронный мир. А теперь судьба решила два раза подряд столкнуть его с воинами из мифов и легенд, которые могли с легкостью делать то, что находилось за пределами его возможностей. И если она хотела таким образом напомнить ему о месте в мироздании, то, пожалуй, перестаралась с суровостью урока.
Спиноза же, напротив, чувствовала себя непринужденно. Он редко видел ее такой с момента прибытия в Корвейн. Закованная в броню и с крозиусом в руках, она не сильно выбивалась из компании космодесантников-великанов. И когда воины обращались к ней, то разговаривали почти как с равной.
— Готов, капитан? — спросила дознаватель.
Все выжившие штурмовики еще могли сражаться. Они успели восстановить силы и теперь перезаряжали и проверяли оружие и разминали гудящие от усталости конечности.
— Ждем команды, госпожа.
— Нужно будет двигаться быстро, — сказал Хесслер, давая указания своим людям выстроиться у разбитых дверей. — Вам придется приложить усилия, чтобы не отстать.
— Мы постараемся. — Рев сухо улыбнулся под забралом шлема.
Имперские Кулаки ринулись в темный пролом. Сержант шел первым, отбрасывая с дороги куски покореженного металла.
Все изменилось. Раньше отряд штурмовиков передвигался незаметно, перебегая от укрытия к укрытию и выжидая. Космодесантники действовали по-другому. Они не пытались прятаться. Их не интересовали окольные и труднодоступные пути. Эти воины огнем прокладывали себе дорогу к цели по кратчайшему маршруту, не обращая внимания на опасность.
Астартес разбились на два отряда по пять человек. Одна пятерка отправилась к главному силовому преобразователю Крепости, погребенному в глубине нижних уровней. Спиноза, Рев и выжившие штурмовики вместе с Хесслером и четырьмя боевыми братьями выдвинулись к центру крепости.
Скоро их заметили. Поддавшиеся скверне отбросы с воплями выскакивали из каждой ямы и ниши и бросались на бронированных чудовищ, посмевших вторгнуться в их безумное царство. Космодесантники встречали все эти атаки грудью, не останавливаясь и не снижая скорость. Они закрывали собой штурмовиков и били по врагам короткими очередями из болтеров.
Рев, как и обещал, старался не отстать. Он вносил посильный вклад в общее дело, добавляя выстрелы из хеллгана к рокоту болтеров. И несмотря на смертельную усталость, темноту и взрывы, старался наблюдать за тем, как сражаются Адептус Астартес. Теперь он понимал, почему Спиноза так ими восхищалась.
Они совсем не походили на кустодиев. Те были мастерами искусства войны, совершенными, прекрасными и жуткими созданиями. Космодесантники же явно уступали им в изяществе движений. Они были тяжелее, а их броня и оружие — проще и грубее. Но вскоре штурмовик убедился, что эти воины ненамного уступают стражам Императора в смертоносности. Они шли в бой с целью ошеломить врага, сбить его с толку и парализовать еще до того, как столкнутся клинки. Но в этой всесокрушающей лавине, катящейся вперед под звуки боевых кличей, рев сервоприводов и грохот выстрелов, была своя красота — идеальная точность исполнения и абсолютное понимание происходящего вокруг. Пять воинов действовали как единое целое, прикрывая друг друга, приумножая огневую мощь и смертоносность отряда.