— Хорошо, что я тебя застал, — произнес Кроул с легкой одышкой. — Хотел пожелать удачи. И, кстати, неплохой наряд.
Дознаватель невольно улыбнулась. На этот раз вместо привычной кроваво-красной брони на ней была обычная гражданская одежда особо поношенного вида. И она казалась неудобной, даже несмотря на хорошую подгонку по фигуре, — слишком легкая и недостаточно прочная.
— Спасибо, — ответила она.
— Я знаю, что ты предпочла бы действовать в открытую. Ползать в тенях в чужой одежде и с поддельными документами — не самое достойное занятие. Горгий до сих пор на меня злится. Но поверь, это необходимо.
— Я и не сомневалась, милорд.
— Если нас вычислят, мы будем беззащитны.
— Да, я понимаю.
— У тебя есть все нужные данные?
— Думаю, да. Мне бы хотелось взять с собой сержанта Хегайна. В прошлый раз он хорошо себя проявил.
— Одобряю. — Инквизитор наградил Спинозу кривой улыбкой, демонстрируя пожелтевшие зубы. — Что-нибудь еще?
Дознаватель замешкалась. Иногда ей казалось, что у наставника есть какая-то почти сверхъестественная способность заставать ее в моменты наибольшей уязвимости и демонстрировать, что он глубоко понимает все ее скрытые мысли и намерения. А иногда он был просто невыносим и выглядел этаким умником, который неправильно воспринимал чужие поступки и относился ко всем, будто они были инструментами, а не живыми людьми. Скорее всего, оба этих образа целенаправленно создавались и поддерживались самим инквизитором.
— Признание, господин, — сказала Спиноза, глядя Кроулу в глаза.
— Продолжай. — Он удивленно поднял бровь.
— Я… общалась с леди-инквизитором Рассило до того, как ее вина была доказана, — произнесла дознаватель. — Тайно. Она обеспечила мне приватный канал связи на случай…
Спиноза замялась, подбирая слова.
— На случай, если мы не сработаемся, — закончил за нее Кроул. — Или тебе понадобится совет, как себя со мной вести. Или если я окажусь, как, без сомнения, многие и считают, еретиком. — Он махнул рукой. — Да ладно, Спиноза. Я был бы разочарован, если бы ты не общалась с Рассило.
— Я злоупотребила доверием.
— Тебе нужно было соблюдать осторожность. Рассило обладала значительной властью.
— Но причина была не в том.
— Это неважно. — Кроул медленно моргнул. Слезящиеся глаза инквизитора на мгновение заволокла легкая дымка. — Если ты пытаешься меня разочаровать или ищешь повод для наказания, то зря теряешь время. Наша работа слишком важна.
Спиноза поняла, что у нее еще очень много вопросов. Когда он в последний раз спал? Подействовали ли лекарства? Мудрым ли было решение продолжать расследование в одиночестве и с такой спешкой? Видел ли он улыбку той твари в ночных кошмарах?
— Тогда считайте, что я усвоила урок, — сказала дознаватель. — Вопросы верности решены. Ничего подобного больше не повторится.
— Хорошо. — Кроул кивнул и тяжело оперся на край стола. — Но ты хочешь сказать что-то еще. Вперед. Говори. Будет лучше для дела.
— Нет, господин. Я не знаю, что обо всем этом думать. — По крайней мере, это был честный ответ. — Я больше ни в чем не уверена. Единственное, чего я не могу понять, — это причина произошедшего. Если Рассило была права и Золотой Трон действительно сломан, то разве не нужно предпринять все возможные усилия для его починки?
— Ты думаешь, она говорила правду?
— А зачем лгать?
— Потому что она спуталась с тем… существом. — Кроул поморщился, как от боли, и глубоко вздохнул. — Эти твари искажают все вокруг. С ними нельзя вступить в союз или договориться. Их нельзя контролировать. Только уничтожать. Рассило думала, что ей виднее, и высокомерие ее сгубило. Если в это все действительно вовлечены Верховные лорды, то их ждет та же судьба.
— Но если есть даже малейшая вероятность…
— Я был там, — отрезал Кроул. — Я был рядом с Троном. Я чувствовал его. Скажу честно: никогда больше не хотел бы находиться рядом с чем-то таким же могущественным. И, оказавшись там, я понял, что ничто на свете не может ему угрожать. Вероятно, Наврадаран меня для того туда и привел. В любом случае, он не проявлял беспокойства. И мне кажется, он первым бы заметил, если бы эти опасения имели под собой какие-то основания.
— Наврадаран провел там всю свою жизнь, — возразила Спиноза. — Я по опыту знаю, что если долго находиться в одних и тех же условиях, то перестаешь видеть вещи такими, какими они являются на самом деле. Он может не обратить внимания на изменения.