Рев воспользовался незаметными коридорами и узкими лесенками, чтобы добраться до лабиринта древних, покрытых пленкой конденсата тоннелей. В затхлом воздухе пахло ладаном и гнилыми книгами. В альковах горели свечи толщиной с торс взрослого мужчины, заливая массивные каменные блоки струями растопленного жира. Вдоль стен расположились склепы, закрытые каменными пластинами. На них можно было разобрать надписи на разных диалектах древнего готика. Там покоились люди когда-то могущественные, но ныне практически забытые. Даже сервочерепа нечасто заглядывали в эти проходы. Голоса и гул толпы постепенно смолкали.
Наконец он добрался до небольшой часовни — крохотной комнаты, вырезанной в толще черных, покрытых плесенью стен. Здесь так же, как и везде, горели свечи. В дальнем конце стоял небольшой скромный алтарь. На стене висело поблекшее знамя полка Астра Милитарум — одного из тысяч, что несут возмездие Императора врагам Его. Рев понятия не имел, как давно был создан этот полк, где находился и какие подвиги совершил. Он даже не знал, существует ли еще это подразделение. Возможно, в эту часовню больше никто не приходил. А может, когда-нибудь командиры полка вернутся домой и заменят знамя на новое, покрытое неувядающей славой, и поставят рядом гранитную плиту со списком великих побед. В любом случае, кто-то когда-то решил, что стоит повесить это знамя над алтарем, написать девиз «Religio Nostra as Sideres Aeterna[1]» и положить перед молельными свечами лаз-пистолет, теперь покрытый пылью и паутиной.
Рев опустился на жесткую металлическую скамью. В тот же миг единственный обитатель часовни шагнул вперед.
— На службе Его, — произнес человек.
— Во веки веков, — ответил Рев.
Некоторое время они молча созерцали штандарт. Глаза незнакомца были затянуты молочно-белой поволокой катаракты. От него исходил слабый, едва заметный запах мертвой плоти, а просторная серая ряса не могла скрыть болезненной худобы.
— Тебя давно здесь не было, капитан. — Он решился первым нарушить молчание.
— Да, Хайнвульф. Очень много работы, — ответил Рев. — Как здоровье?
— Я пока еще могу выполнять свой долг. Я молюсь о том, что моих сил хватит, чтобы вершить Его волю еще какое-то время.
— Как и все мы.
— У тебя появились вопросы.
Рев кивнул. Жрец извлек из складок мантии грязный пергаментный свиток и протянул штурмовику.
— Тут имена, которые могут заинтересовать твоего господина. Как обычно — кто-то проболтался на исповеди о себе или в отчаянии обвинил другого. Как знать: может, кто-то из них и правда виновен.
— Ты заметил, что в последнее время стало… хуже?
— А, ты тоже это чувствуешь? — Хайнвульф усмехнулся и развернул к Реву вытянутое пепельно-белое лицо, наполовину скрытое под капюшоном. — Каждую ночь пророки в этих стенах предвещают пришествие Конца Времен. Раньше я им не верил.
— А сейчас?
— Возможно, к ним стоит прислушаться.
— Инквизитор Кроул извиняется, что не смог прибыть лично. — Рев убрал свиток в сумку. — Он занят важной работой и просит передать свою благодарность за помощь в нашем деле.
— Кроул — хороший человек.
— И у него есть один конкретный вопрос.
— О, правда?
— Тебе знакомо имя Айдо Глох?
— Головорез Квантрейна. Да, знакомо. — Хайнвульф зашелся хриплым кашлем.
— У него есть нужная нам информация, — сказал Рев. — По какой-то причине не получается его отыскать. Он приходил?
— Нет, я уже давно его не видел, — покачал головой священник.
— Знаешь кого-нибудь, кто мог бы помочь с поиском?
— Но ведь это ваша работа, разве нет? Если уж даже вы не можете найти коллегу, то мы — и подавно.
— Тогда я попрошу тебя помочь нам и глядеть в оба. Ты знаешь, как со мной связаться.
Хайнвульф закутался в рясу, будто пытаясь спрятаться в ней поглубже. В часовне было холодно, а чадное пламя свечей совсем не грело.
— Могу я спросить, зачем вам это? Возможно, мне стоит начать волноваться, если ваши внутренние распри доберутся до наших мест.
— Все в порядке.
— Вот теперь я действительно начал волноваться.
Рев поднялся со скамьи и почтительно поклонился алтарю. Он испытывал глубокое уважение к Милитарум.
— Надеюсь, Он пошлет вам достаточно сил, святой отец.