— Есть одна женщина… — произнес Хайнвульф, глядя в глаза капитану. — У меня есть осведомительница на фабриках Морданта. Она надежная. Помнишь те банды торговцев органами, которые вы накрыли три года назад? Информация пришла от нее. Раньше мы часто беседовали, но в последнее время она притихла. Я бы и сам занялся этим вопросом, но обязанности не позволяют покинуть храм.
— Как это связано с Глохом?
— Она поставляет данные и ему. Конечно, ей не хотелось, чтобы я об этом проведал, но ты же знаешь, как работают сети информаторов: один сказал, другой услышал — осведомлены все. У Квантрейна не так много ресурсов в Сальваторе, поэтому, думаю, она для них представляет определенную ценность. Если хотите отыскать его, то, возможно, стоит начать с нее.
— А имя?
— Элия Рудекер. Работает техником на производстве пергамента для писарских домов. Ловко обращается с ножом.
— Благодарю. Я с ней свяжусь. — Рев кивнул и двинулся к выходу.
— Знаешь, что за гимн они сейчас поют там, наверху? — спросил Хайнвульф, глядя вслед гостю. — «В ночь приходящую вера моя да не ослабнет».
— А она действительно не ослабнет, святой отец?
— Я не знаю, — вздохнул Хайнвульф. — Что-то грядет, капитан. Возможно, гимн правдив лишь наполовину.
Рев замялся. То ли это была неудачная попытка пошутить, то ли повод для беспокойства. Жрецы Бога-Императора не обладали иммунитетом к скверне. И все же Хайнвульф всегда был разочарованным в жизни пессимистом: его участью был уход за алтарем забытого полка в забытой часовне. Иногда слабость — это просто слабость, которая не стоит внимания.
— Осторожнее со словами, жрец, — сказал Рев, выходя в коридор. — Не все на Терре такие же терпеливые, как я.
Конечно, нужно уметь забывать.
Эти слова были девизом Хальда Ревре уже долгое время, и он по опыту знал, что в них кроется истина. Выживание на Терре очень сильно зависело от незнания. Любая информация заключала в себе огромную опасность. Если ты знаешь, что вон тот мужик — еретик, эта барышня торгует запрещенным товаром, а чиновник в конторе за углом берет взятки больше и чаще, чем готовы терпеть надзорные органы, то сразу становишься соучастником в их темных делишках и, соответственно, попадаешь под прицел. А может, эти еретики, контрабандисты и коррумпированные чиновники были не тем, чем кажутся на первый взгляд, а частью чего-то большего — и тогда все становилось еще хуже. Такая цепочка связей могла тянуться и высоко вверх, и глубоко вниз. В общем, всегда лучше ничего не знать. А если, несмотря на все приложенные усилия, информация все же нашла дорожку, нужно уметь забывать.
Но, к сожалению, учитывая специфику профессии, для Ревре это было невозможно, и потому приходилось находить компромиссы.
Он направил боевой челнок модели RE-4X «Кондор» вниз, сквозь грязные облака, лавируя среди потоков раскаленного воздуха в пространстве между шпилями. Улицы — по крайней мере ту их часть, которую было разглядеть за серой пылевой завесой, — завалило мусором после Сангвиналы. Пройдет еще несколько недель, прежде чем собиратели из тоннелей растащат все красные ленты, обрывки вуали, молитвенные буклеты и прочий сомнительный хлам, который может пригодиться только отчаянно нуждающимся или неистово верующим.
Ревре вытер лоб тыльной стороной ладони. В кабине было жарко и влажно. Воздух после окончания празднеств будто бы стал более плотным и сальным. Эньи, писец из соседнего кабинета, жаловалась так часто, что получила выговор от начальника секции. Патрульные офицеры, если верить слухам, говорили о волнениях там, где никто не ожидал. Людям не нравились растущая температура и перебои в работе рециркуляторов воздуха. В жару было сложнее усмирить кипящее недовольство и удержать человечество под крышкой власти. Если бы Ревре захотел, то мог бы задать кое-кому кое-какие вопросы, но он не хотел. И, соответственно, не задавал. Нужно уметь забывать.
Посадочная площадка — темный металлический восьмиугольник, едва заметный в грязной дымке, — манила к себе мерцающими огоньками. Яркие вывески вспыхивали и гасли со всех сторон, сверху и снизу. Большинство из них были на религиозную тематику, некоторые имели отношение к технике безопасности, и лишь исчезающе малый процент принадлежал торговцам. Галаганда никогда не славилась богатством, несмотря на близость к Залам Правосудия. То, чем занимался Ревре, было проще делать среди бедняков. Как бы ни развивалось человечество, некоторые вещи оставались неизменными независимо от климата, времени года и эпохи.
«Кондор» был стандартным транспортом для чиновника его уровня. Этот аппарат мог перевозить четверых пассажиров помимо пилота. Обычно Ревре сопровождали еще один чиновник и два телохранителя, но не сегодня. Да, это несло определенные риски, учитывая пункт назначения, но такова жизнь на Терре. Эту планету нельзя было назвать безопасной. Кругом подстерегала угроза, даже под куполами самых высоких шпилей, и не везде можно было взять с собой охрану.