— Посмотрите на небо, госпожа! — Голос Хегайна звучал потрясенно.
И неудивительно: пучина облаков, затянувших пространство между шпилями ульев, потемнела и набухла тяжестью, будто кто-то пролил в воду банку чернил. Мрачные тучи то и дело расцвечивались вспышками молний. Небосвод расчертили коричнево-черные дымные полосы. Потоки искр, будто фейерверки, взмывали ввысь. С клубами чада неслась резкая вонь неопределенной природы, но сильная, как запах ладана в соборе.
Спиноза прошагала к краю стены и выглянула на площадь через смотровую щель. Когда они с Хегайном подходили к Залам Правосудия, у входа уже толпилось немало людей. Но сейчас там началась настоящая давка — сплошной ковер из живых тел. И собравшиеся люди были не просто взволнованы и сердиты, как раньше. Они бесновались от ярости и атаковали рубежи обороны Залов.
Несмотря на опыт и подготовку, Спиноза несколько секунд ошеломленно наблюдала за происходящим, а падающие умирали десятками, ибо прижатые к стенке арбитры защищались с расчетливой, профессиональной жестокостью. Ряды бойцов на стенах стреляли из автоганов и болт-пистолетов, выкашивая несущиеся на них толпы разъяренных горожан.
Но это не останавливало бунтовщиков. На смену каждому несчастному, погибшему от ран, приходили другие. Они стекались на площадь со всех сторон, охваченные безудержной яростью и готовые броситься прямо под выстрелы.
Безумие. Или что-то похуже.
— Занимайте позиции, — приказала Спиноза, сопровождающим бойцам, указывая на свободное пространство у зубцов. Арбитры, уже стоявшие вдоль стены, не обратили внимания на подкрепление. Они старательно высматривали лидеров бунтовщиков и целились в них, добавляя вспышки и треск лазерных выстрелов к грохоту и влажному чавканью твердотельных боеприпасов.
Дознаватель подошла к одному из кораблей. Экипаж проверял снаряжение и готовился к взлету. Вооружение машины состояло из пары массивных роторных пушек под крыльями, уже заряженных и готовых к стрельбе, — и каких-то кассет на подвесах вдоль бортов — скорее всего, со спазмовым газом.
— Я сама поведу, — сказала Спиноза, отталкивая пилота в сторону и убирая пистолет в кобуру.
Тот возмущенно уставился на нее, но быстро отступил, заметив знаки отличия проктора.
Спиноза залезла в кабину. Хегайн занял место второго пилота. Два стрелка к этому моменту уже разместились у турелей, подключились к авгурным системам и связались с машинными духами орудий.
— Э… госпожа, а вы умеете летать на таких штуках? — спросил Хегайн по закрытому каналу.
В огромном арсенале военной техники Империума было очень немного моделей, которыми Спиноза не умела управлять. Или не смогла бы разобраться за несколько проведенных в кабине минут. Сейчас в их распоряжении оказался «Буян Т8» — безыскусный, но надежный штурмовик, стоящий на вооружении в крупных штабах Адептус Арбитрес по всему сектору и даже за его пределами. У него было немало общего с более крупным и мощным родичем — флотским «Стервятником», за штурвалом которого Спиноза провела немало часов.
— Я не ожидала от тебя такого глупого вопроса, сержант, — ответила дознаватель, запуская силовую установку. — Пристегивайся.
Турбины ожили и окатили площадку волнами горячего воздуха, поднимая облачка пыли. Корабль чихнул, заскрежетал плохо подогнанными шестернями, а затем, пьяно шатаясь, взвился в небо с оглушительным ревом. Хегайн молча вцепился в подлокотники кресла. Спиноза повернула штурвал, компенсируя сильный крен на правый борт, и дала больше мощности на главные двигатели. «Буян» выровнял полет, опустил нос и перелетел через зубцы башни.
Только после того, как кольцо внешних стен оказалось позади, стали понятны масштабы атаки: толпы бунтовщиков растянулись на много километров. Люди заполняли все улицы и проходы. По большей части они были простыми рабочими в промасленных комбинезонах. Тем не менее что-то сподвигло их на попытку атаковать крепость, способную выдержать осаду полноценной армии. Сотни погибли под пулями оперативников, ведущих непрерывный огонь из-за баррикад и со стен. На глазах Спинозы колонна «Репрессоров» съехала в толпу по длинному пандусу лишь для того, чтобы завязнуть в массе тел.