Поначалу все было иначе. Ее мантия оставалась чистой и опрятной, и архивистка не чувствовала себя как в тяжком заключении. Она по-прежнему делала важную работу, а Кроул никогда не давал забыть, что ценит ее вклад. Но в определенный момент искра угасла. Гук замкнулась в себе и позволила стенам архива превратиться в склеп. Уже давно старые свитки и потрепанные корешки стали единственным смыслом ее существования. Возможно, она сама довела себя до такого состояния. Возможно, стоило жить для чего-то большего.
— Девчонка права, — пробормотала Гук. — Здесь бардак.
От очередного удара пыль посыпалась с полок. Массивные металлические двери, которые она лично заперла несколько минут назад, прогнулись.
Гук развернулась навстречу гостям, что вот-вот зайдут в ее владения, и криво ухмыльнулась, сложив руки с длинными металлическими пальцами на коленях.
После второго удара двери распахнулись. Внутрь ворвались клубы едкого дыма. Следом в архиве появились мрачные воины в серой броне без отличительных символов. Их лица скрывались за гладкими сплошными забралами. Они крепко сжимали лазпистолеты и осторожно продвигались вперед, выискивая потенциальные угрозы.
Один из них — вероятно, командир — подошел к Гук. Она не возражала. Его подчиненные выстроились полукругом, целясь из лазпистолетов куда-то под купол. Старуха насчитала тридцать бойцов. Снаружи, вне всякого сомнения, их было еще больше. Она слышала звуки боя в коридорах: хлопки лазерных выстрелов, глухие удары падающих на пол тел, крики раненых.
Командир остановился, разглядывая Гук. Похоже, он пытался понять, что же она за существо. Понятное дело. Юлия и сама давно задавалась тем же вопросом.
— Это главный архив, малыш, — сказала она, мило улыбаясь. — Здесь для тебя ничего нет. Если у вас какие-то претензии к хозяину этого места, то он живет выше. Хотя я, признаться, не знаю, какие у вас могут быть вопросы к нему или к кому-либо из нас.
Командир поднял взгляд вверх и осмотрел бесконечные ряды полок. Из-за сплошного забрала выражение лица разобрать было невозможно, но, судя по позе и движениям, он испытывал глубокое презрение ко всему окружающему.
Воин в сером снова уставился на нее.
— Конечно, — продолжила Гук, поправляя висящие вокруг кабели, — если у вас есть какой-то конкретный запрос, я могу найти нужные документы.
Он поднял лазпистолет.
— Нет? — спокойно уточнила Гук. — Ну и ладно. В любом случае, я просто старалась быть вежливой.
Она отдала команду, и электрический импульс пробежал по кабелям, соединяющим спинной мозг с системой управления архивами. Реакция последовала незамедлительно, как будто они с цитаделью и вправду стали одним целым. Распахнулись крышки, загремели цепи, клацнули захваты. Из каждого алькова, каждой ниши в стене вывалились сервиторы, размахивающие неестественно мускулистыми руками. Они бросились на воинов в сером, выпучив пустые глаза и разинув рты, колотя по броне и кромсая плоть острыми инструментами, вживленными в пальцы. Сервиторы ползали на четвереньках, будто серокожие аугментированные обезьяны, бросаясь на всех чужаков, осмелившихся зайти в их маленькое царство.
Архив Корвейна был большой и ценной частью крепости. В нем работало больше сотни сервиторов-архивистов, созданных таким образом, чтобы обеспечить максимальную скорость передвижения и поиска нужных документов. Их умственные способности были ограничены, но тела поддерживались в удивительно хорошем состоянии, а цифровые импланты в руках вполне могли использоваться как оружие, если в этом возникнет потребность. Гук обладала абсолютной властью над этими существами — одно из немногих преимуществ ее заключения.
Командир резко развернулся, переключив внимание на звероподобных чудовищ, напавших на его подчиненных.
Гук тем временем аккуратно извлекла из-под мантии старый пистолет, которым пользовалась в свою бытность савантом на службе у Кроула и с которым пришлось учиться управляться заново, когда у нее появились эти новые металлические пальцы. Она направила оружие в спину солдата и выстрелила. Лазерный луч прожег дыру в броне командира отряда, и тот повалился навзничь.
— Еще помню, — пробормотала Гук с немалой долей самодовольства и выбрала следующую цель.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Стекло не выдержало давления жидкости и взорвалось дождем крупных осколков.
Кроул опустился на колени, когда тяжелые обломки ударили в грудь и чуть не отбросили инквизитора к дальней стене. Через плеск воды и хлопья пены пробивались вопли Горгия. Череп носился под потолком и, как и всегда, верещал что-то о предателях и возмездии.