Спиноза поняла, что продолжает пятиться, неосознанно пытаясь уйти подальше от динамиков. Теперь из них неслись не только человеческие крики, но и влажные, хлюпающие звуки рассекаемой плоти, а также тонкий, будто поросячий, визг. Время от времени раздавалось что-то похожее на выстрелы и тяжелый грохот.
Через какофонию прорвался еще один голос, на этот раз мужской. Он что-то кричал на неизвестном языке. Затем застрекотала орудийная очередь, и большая часть голосов замолчала. Кто-то подобрался близко к передатчику, и из динамиков раздался полный отчаяния шепот:
— Помогите! Помогите! Помо…
Что-то заскрипело, раздался рык и звериный вопль, полный злобы и агрессии. Снова выстрелы, на этот раз — громче.
Связь оборвалась.
Спиноза поняла, что сердце в груди колотится, как безумное. Она осторожно коснулась комм-бусины и убедилась, что восстановить связь не получится. Экраны вокруг мерцали потоками информации.
Эруний выглядел потрясенным. Он неровно вздохнул и вопросительно посмотрел на инквизитора.
Кроул не реагировал, погрузившись в размышления.
— Нашел что-нибудь… полезное? — спросила Спиноза у хирургеона.
Тот бросил на нее короткий взгляд поверх очков.
— Ну, что я могу… — Он замялся, не успев собраться с мыслями. — Оборудование зафиксировало много элементов вокс-передачи. Но ничего из этого я пока не могу использовать. Ни одного геолокационного маркера не было. Вернее, пока не нашлось.
— Но что-то же ты должен был увидеть!
Глаза Эруния раздраженно сверкнули.
— А что вы узнали из криков, дознаватель? Это же ваша специальность, верно?
Непочтительность задела Спинозу.
— Я бы посоветовала тебе следить за языком, хирургеон! — зарычала она, сжимая кулак и делая шаг вперед.
— Довольно. — Кроул все еще думал о чем-то своем. — Да, это неприятный сюрприз. Но мы должны поразмыслить над услышанным, а не пререкаться.
— О чем тут думать? — Спиноза поняла, что ее терпение почти иссякло. — Кто бы ни сидел на том конце этого мертвого канала, он пал жертвой сумасшествия, охватившего планету. И мы должны хоть что-нибудь сделать с этим безумием! Вы же сами слышали! Там были только тарабарщина и запретные речи!
— В некоторой степени да. — Кроул внимательно посмотрел на своего дознавателя. — Мы услышали крики боли. Другая часть реплик действительно попадает под запреты. Но еще там были фразы на одном боевом языке. Разумеется, секретном, но моя работа и состоит в том, чтобы раскрывать тайны, верно?
Эруний уставился на инквизитора. Спиноза поняла, что он сейчас скажет, и устало опустила голову.
— Я совершенно точно знаю, откуда раздавались эти крики. — Кроул выглядел потрясенным. — И наконец-то я знаю, куда мы отправимся дальше.
Единственными уцелевшими летательными аппаратами во всей цитадели были две «Черных вдовы». Нападавшие не тронули орбитальные челноки, плохо приспособленные к полетам в атмосфере, и теперь бригады рабочих спешно заправляли и готовили их к путешествию.
Первый корабль уже стоял на взлетной площадке, выпуская струи пара из клапанов. Все люки были открыты. По полу ангара змеились шланги заправочных устройств. Со «Вдов» сняли все, что можно было снять, с целью максимально облегчить транспорт и освободить как можно больше места для штурмовиков, спешно готовящихся загрузиться внутрь.
— Всех наших сил сейчас едва хватит на охрану цитадели, — заметил Рев, наблюдая за процессом. Он не жаловался, но констатировал факт.
— Я знаю, — ответил Кроул. — В любом другом случае мы бы приняли необходимые меры, но не сегодня. Мы не можем поступить иначе. — Он замолчал и положил руку на плечо капитана. — Рев, ты понимаешь, что сейчас все поставлено на карту? У нас есть один-единственный шанс, настоящий подарок судьбы. И нам не будет прощения, если мы им не воспользуемся.
Было невозможно не заметить, что глаза инквизитора блестели слишком ярко, а движения стали слишком дергаными. Даже Горгий, казалось, пребывал в нерешительности, старался держаться подальше от хозяина и молчал.
— Я сделал все, что смог, — пожал плечами Рев. — Ворота нельзя оставлять без охраны. Кто-то должен как минимум отбиваться от бунтующего отребья из подулья.
Кроул двинулся вперед, волоча ноги в тяжелом доспехе.
— Это не важно. — Он легкомысленно махнул рукой. — Бунты случались и раньше. И случатся еще. Но настоящая опасность скрывается там, куда летим мы.