– Ну, господи, помоги, – воззвала к всевышнему Алина. – Поехали на улицу Гоголя. Будем искать дом двадцать.
– Номер квартиры ты не помнишь?
– Тоже двадцать, – припомнила Алина. – Точно двадцать. Дом двадцать и квартира двадцать. Я так и запомнила: «двадцать-двадцать».
Подъехав на улицу Гоголя, мы обомлели: Катя была прописана в бывшем доме купца Трифонова. Жил в нашем городе когда-то такой купец. Незадолго до революции он построил дом-красавец, намериваясь открыть в нем гостиницу. Его планам не суждено было сбыться. Дом национализировали и отдали металлургическому заводу под общежитие.
Общежитие просуществовало лет двадцать, потом на дом в центре города положило глаз руководство завода. Общежитие перестроили под квартиры для работников конторы. В зависимости от уровня занимаемой должности и квартиры были нескольких уровней комфортабельности. Семьи директора завода и главного инженера занимали верхний этаж. На втором этаже расселились служащие рангом пониже: бухгалтера, технологи, экономисты. На первом этаже отдельные апартаменты выгораживать не стали и, руководствуясь принципом «в тесноте, да не в обиде», по пять комнат объединили в коммунальные квартиры.
В таком виде дом просуществовал до наших дней. Удивительно, что после всеобщей приватизации дом не прибрал к рукам какой-нибудь богатей, потому что и сейчас здание выглядело как настоящий дворец.
Все три этажа фасада были украшены лепниной, по обе стороны от парадного входа стояли атланты, удерживая на мощных плечах огромный балкон. Высокое крыльцо было выложено из мраморных плит. Правда, за почти вековой срок мраморные ступени изрядно стерлись, штукатурка кое-где рассыпалась, краска выцвела, но и в таком виде угадывалось былое великолепие.
– Н-да, – вырвалось у Степы. – Этот бы дом отдать под какой-нибудь музей.
– Банки обожают размещать в таких домах свои офисы, – почему-то вслух подумала я.
– Банки умеют считать деньги, – парировала Алина. – Дом насквозь гнилой. Перекрытия деревянные. После последней перестройки прошло лет шестьдесят, не меньше. Если дом покупать целиком и делать ремонт, то сносить надо все, кроме наружных стен. Умный такой дом не купит.
– Но, судя по металлопластиковым окнам, люди здесь живут не бедные, – отметила Степа, привыкшая считать каждую копейку.
– А кто сказал, что слово «умный» является синонимом «богатому»? – возразила Алина. – Какие-нибудь нувориши купились на красивый фасад. Риелторы им напели, что дом простоит еще лет сто, а строители просто-напросто их обули. И потом, сейчас пластиковые окна ставят не только богатые, но и люди со средним достатком.
– Интересно, а родители у нашей Кати Кукушкиной нувориши или люди со средним достатком? – спросила я.
– Зайдем – узнаем, – не стала опережать события Алина.
В доме казалось два подъезда. Жильцам первого подъезда повезло больше: двери их квартир выходили на лестницу парадного входа. Жители второго подъезда пользовались лестницей черного хода, который вел во двор.
Катя Кукушкина жила во втором подъезде. Квартира двадцать располагалась на третьем этаже и была на площадке одна. Две шикарные квартиры, некогда принадлежавшие руководству заводу, относились к первому подъезду. Дом после перестройки получился нелепый и бестолковый. Двадцатую квартиру слепили, отделив от директорской квартиры две комнатки и кладовку, которую переоборудовали под кухню.
– Звони, – попросила Алина Степу. – Ты везучая.
– Да прям-таки, – ответила Степа, не согласившись с Алиной, но на кнопку нажала.
Из-за двери донесся скучный звук старого звонка, который, казалось, отживал последние свои дни. Через минуту старческий голос спросил:
– Кто?
– Кукушкины здесь живут?
– А вы кто? – опять спросили из-за двери.
– Мы к Кате, – ответила Алина.
– Зачем вам Катя? – голос доносился из замочной скважины.
– У нас ее котик. Мы хотели узнать, когда она за ним придет? – Алина наклонилась и тоже стала говорить в отверстие, предназначенное для ключа.
– Котик? У Катьки никогда не было кота.
– Женщина, может быть, вы нам откроите дверь? – попросила я. В скрипучем голосе угадывались женские интонации.
– Вы же к Кате пришли, а ее нет. Чего же я вам буду дверь открывать?
– Женщина, с вами из полиции разговаривают. Сейчас же откройте, – не выдержала Алина.
– Так бы и сказали, что вы из полиции. – Не опасаясь, что ее обманывают, старушка широко распахнула дверь.
Она предстала перед нами в застиранном байковом халате и в тапках на босую ногу. Жиденькие седые волосенки были собраны в пучок, из которого торчала одна-единственная шпилька. Большее количество шпилек в пучок и не влезло бы.