7 декабря.
Я просто подожду, когда появится побольше замыслов, а потом запишу все сразу.
31 декабря.
По причинам личного характера, которые я не обязан указывать в дневнике, я принял решение взять паузу и не писать некоторое время.
Интервью
Редакция немецкой газеты решила взять у меня интервью. Для этого они прислали в Париж молодого журналиста, представившегося Гансом. С ним приехала его подруга Инге. Мы встретились в одном ресторане недалеко от Елисейских Полей, и я предложил молодым людям для начала перекусить.
— Можно, — сказал Ганс.
С первого взгляда было видно, что он человек сдержанный, не похожий на бойкого репортера.
Во Франции не принято сразу переходить к делу, не обменявшись парой светских фраз, поэтому я дал молодым людям спокойно съесть закуску. Лишь спросил из вежливости, как они доехали.
— Хорошо, — сказал Ганс, поглощая улитку. Через две улитки я поинтересовался, сколько они добирались.
— Пару часов, — ответил Ганс, сосредоточенно извлекая очередную улитку из раковинки.
— Пять, — уточнила Инге, проглотив помидорку.
Я отметил ее наблюдательность и склонность к точности: это те черты, которые я ценю в молодежи.
За горячим я подумал, что Ганс, этот хорошо воспитанный молодой журналист, пожалуй, и приступил бы к интервью, но не решается, потому что не хочет отвлекать меня от еды. Чтобы избавить его от этих условностей, я намекнул, что не буду возражать, если он захочет задать мне вопрос.
— Ясно, — сказал Ганс, усердно разделывая телятину.
С целью создания непринужденной атмосферы я спросил Инге, чем она занимается.
— Учусь, — тихо ответила она, не поднимая глаз от форели.
Я выждал, пока она расправится с костями, и спросил, что она изучает.
— Социологию, — выговорила она со вздохом и посмотрела на меня с легким удивлением.
Я сообразил, что мой вопрос, в самом деле, был лишним. Большинство молодых людей в Германии изучают социологию.
За очередным блюдом я спросил теперь уже Ганса, нравится ли ему работать в газете.
— Если бы не стресс, — ответил он чуть слышно, разрезая стейк на две части.
Мне было любопытно, пользуется ли он, беря интервью, магнитофоном или делает записи в блокноте, но я не хотел его нервировать и решил подождать до сыра.
Ганс явно не ожидал от меня вопроса, поэтому в ответ лишь пожал плечами. Мне подумалось, что он не пользуется ни магнитофоном, ни блокнотом, а делает записи каким-то новым, доселе не известным мне способом.
Чтобы не вызывать у него стресс, я дождался сладкого. А потом спросил, будет ли он столь любезен и пошлет ли мне интервью для проверки.
— Конечно, — ответил он, не углубляясь в детали. Впрочем, ему было не до того. Он как раз разворачивал сахар, чтобы бросить его в кофе.
Взглянув украдкой на часы, я спросил, пришлет ли он мне вырезку с моим интервью, когда оно выйдет.
— Обязательно, — ввернула вдруг Инге, хотя мой вопрос помешал ей отправить в рот пирожное. Это было любезно с ее стороны, ведь своим нескромным вопросом я нарушил ритм поглощения вожделенного куска.
Спустя час с четвертью я спросил у Ганса, как он обычно начинает интервью.
Он слегка задумался, как человек, не привыкший давать быстрый или необдуманный ответ. Потом ответил, что начинает интервью, как придет в голову.
Я ожидал, что мой вопрос как-то подтолкнет его к тому, что он достанет ручку и бумагу, но он не шевельнулся.
— А как вы, собственно, попали в газету?
— Случайно, — ответил он.
Ганс, подумал я, принадлежит к поколению, экономящему не только действия, но и слова.
— Случайно?
— Там было место, — объяснила за друга словоохотливая Инге.
— А давно вы уже работаете в редакции?
— Порядком, — вздохнул Ганс устало.
Поскольку у меня сложилось впечатление, что наше интервью продвигается неплохо, я задал ему еще ряд вопросов.
Постепенно мне удалось выудить из Ганса, что в редакции он три года. Газета выходит раз в неделю. Ганс работает с понедельника по пятницу. В субботу и воскресенье выходной. Отпуск полтора месяца. Есть тринадцатая зарплата. Рабочий день с восьми до пяти. Перерыв на обед один час. На первом этаже вахтер. Парковка подземная. Тексты пишет от руки или печатает. Ничем не увлекается.
Извлечь всю эту информацию из человека, приехавшего брать интервью у меня, было непросто.
Потому, посчитав, что в газете, где работает Ганс, будут, несомненно, рады занятным сведениям о своем сотруднике, я отправил это интервью прямиком в редакцию.