Старая ведьма вытянула руку и указала на Нериссу пальцем.
– Внученька, – протянула она. – Я помню вкус твоей крови… Твое рождение было ошибкой.
– Удула, успокойся, – на выдохе проговорила Нерисса, не зная, как защищаться от полоумной ведьмы. – Все это дела минувших дней.
– Я убью тебя, – перебив ее, просвистела старушка. – Убью там, где умерли твои родители!
Нерисса будто получила тупой удар в грудь, словно она была воротами, а слова Удулы – тараном. Ноги подогнулись. Нерисса упала бы, не держи ее в силках кора дерева и колючие ветви. Значит, ощущение не было ошибкой. Она действительно почувствовала родительский дух, колдовской след. Об этом ее предупреждала Ниорин давным-давно, в алькове одной из пещер Клыка.
Горечь скопилась на языке и встала в горле, сделалось дурно. Нет, нет, нет… Нерисса знала, что рано или поздно получит ответ на давний вопрос, но не думала, не гадала и не хотела, чтобы разгадка ее многолетней боли хранилась в прокаженном Когтистом лесу.
Ее родители умерли здесь. Не на земле короля, а на территории магов! Лес был создан, когда соглашение ведьмы и короля было нарушено, бор появился на этой территории как забор, отделяющий северный утес Великого Гринфордта от Клыка. Родители бежали домой через лес, но он не пропустил их. Нериссу начало трясти, и она не поняла, от гнева или боли.
Видя ее посеревшее лицо, Удула разразилась сухим птичьим смехом.
– Ты стоишь на их костях! – Она засмеялась громче. – Хочешь я их подниму на поверхность? – Старуха резво шагнула вперед, а Нерисса упрямо замотала головой в разные стороны, надеясь всем сердцем, что сумасшедшая ведьма не сделает этого.
Шипящий смех Удулы стал булькающим и зазвучал еще громче.
– Боишься… – протянула она смакуя.
Вильнув кистью, она подтолкнула кору дерева, и та грубо врезалась в тело Нериссы, доставляя давящую боль. Стало трудно дышать. Ветви, обхватывающие кисти, до крови врезались в кожу и повредили ее. По рукам побежали струйки багряной жидкости.
– Удула, хватит! – еле выдавила из себя Нерисса. Она начала скалиться от боли.
– Почему же сама не выбираешься, ведьма земли? – Удула склонила голову набок и звучно хохотнула. – Глупая, наивная девчонка! Думаешь, маг остается магом, пока может направлять свою стихию? А если бы у тебя не было рук, ты перестала бы быть ведьмой?
– Что за вопросы? – делая между словами паузы, прохрипела Нерисса.
– Ты еще очень многого не знаешь. И не узнаешь, потому что твоя жизнь – ошибка. – Удула щелкнула пальцами, и дерево за спиной Нериссы зашевелилось.
С ужасом она поняла, что дерево разверзается, чтобы поглотить ее. Как жвала насекомого, два боковых пласта коры начали заталкивать Нериссу внутрь ствола. Удула хотела задушить ее и сделать пленницей исполина! Предательская паника выплеснулась за края, и Нерисса начала отчаянно вырываться, пытаясь уйти хоть куда-нибудь, как муха из паутины. Наблюдая за ее жалкими попытками освободиться, Удула хохотала уже во весь голос.
– Остановись! – задушенно простонала Нерисса. – Пожалуйста, прекрати это! Удула, хватит!
Согнувшись, старая ведьма продолжала смеяться, предвкушая ее скорую смерть. От давления, досады или страха, а может быть всего сразу, из глаз Нериссы брызнули слезы и застили взгляд. Она брыкалась из последних сил, ничего не видя, только слышала гогочущий смех.
Но вдруг булькающий хохот старой ведьмы превратился в истошный вопль. Удула завизжала. Что это значит?
Ни на мгновение не прекращая борьбу, Нерисса приставила ногу к основанию дерева и попыталась оттолкнуться, но сапог погряз внутри, будто в болоте. Очередная попытка вырваться дала ей какую-то жалкую секунду. Нерисса сморгнула слезы и увидела Удулу, на смех которой спикировали четыре огромных стрикса. Хлопая крыльями, они стрекотали и щелкали клювами, вгрызаясь в плоть старой ведьмы. С каждым вырванным куском мяса Удула слабела, и ее магия чахла. Дерево не прекратило поглощать Нериссу, но его движения замедлились, давая ей шанс, вот только воспользоваться им было нельзя. Выбравшись, Нерисса рисковала нарваться прямо на плотоядных птиц, к тому же ее левая нога уже стала частью древесины, по икре медленно поднималась кора, стискивая до онемения плоть. Глядя на то, как птицы пожирают Удулу, Нерисса затихла и стала молиться духам-защитникам о том, чтобы стриксы сделали свое дело поскорее и убрались прочь.
Время утратило свою ценность. Пусть и расплывчато, но Нерисса видела, как птицы снимают с костей последние остатки плоти и оставляют обглоданный скелет Удулы прямо на холодной земле. Груда костей тут же потонула в снегу; пройдут годы, и они упокоятся под землей, как останки Селмы и Кордетта. Нерисса хотела плакать от осознания, что эта же участь постигла ее родителей. С задания Ниорин они пытались вернуться на Клык через Когтистый лес, возможно, их даже преследовали. Они скрылись в магическом бору, хозяева которого забрали их жизни. Это было неправильно.