Ниорин швырнула к их ногам голову Ренфрида.
От увиденного Сэма начало трясти сильнее. Совсем недавно он вместе с Новой и Ренфридом обсуждал побег из прокаженного леса и то, что в Денном Миире понятие правильности исказилось. Теневой страж оказался прав. И теперь он был мертв. В Фелтдермиире невозможно поменять правила, остается только подчиняться жестокой воле бесов-пересмешников…
Кожа Сэма покрылась холодным потом, в горле встал ком. Ренфрид был мертв…
– Нет, духи! Нет! – заревел из толпы бестий знакомый голос.
Сэм не смог отвести взгляд от головы Ренфрида, но знал, что крик принадлежал Бевану.
Горло сдавило сильнее, но Сэму хотелось вопить что есть мочи. Он беспомощно потянулся вниз, как вдруг земля грозно качнулась, заставляя его выпрямиться. Верхний ряд зубов звучно ударил по нижнему. Сэм вздрогнул, чувствуя, что сердце в груди рвется наружу как птица. Такой боли он не испытывал, наверное, никогда. Его взгляд сам собой метнулся к Ниорин.
– Отлично, – промурлыкала она, добившись его внимания. – Но этого недостаточно…
От этих слов оцепенели все мышцы. Везде бушевало пламя, и Сэм не сразу заметил, как от руки ведьмы отделилась острая огненная искра и понеслась на него. Когда ему опалило руку, он машинально отшатнулся, ничего не понимая, и услышал яростный крик Нериссы, заглушенный треском костра:
– Нова!!!
Проскочило мучительное мгновение, прежде чем он понял, что произошло и в кого на самом деле метила Ниорин.
– С…Сэм…
Время замедлилось, как в дурном сне, Сэм обернулся и почувствовал, что его окончательно раздавили. Последний человек, который стал ему близким, уходил от него. Бросившись вбок, Самаэль поймал Нову за мгновение до того, как она ухнула в сугроб. Он упал вместе с ней на землю. Снег тут же начал таять под каплями горячей крови, что сочилась из спины девушки. У Сэма свело мышцы лица, его руки тут же намокли и стали липкими.
Огненная стрела прошла на крошечном расстоянии от него и пронзила насквозь Нову в районе солнечного сплетения. Алая кровь от резкого удара фейерверком брызнула в разные стороны, окропив голубую мантию, бледное лицо и светлые волосы девушки бисеринками ягодного оттенка. На губах выступили пузырьки рубинового цвета.
– Нова? – Дрожащей рукой Сэм смахнул с ее лица бледные пряди, но девушка не шевельнулась от его прикосновения. – Нова, – позвал он снова.
Багряные пузырьки в уголках ее губ собрались в крупную каплю, кровь струйкой потекла по щеке ведьмы и упала в снег. Сэм машинально прижал руку к ране у нее на груди, но предсказуемо не почувствовал сердцебиения.
– Духи… – Сэм посмотрел на голову Ренфрида и встретился с остекленевшим взглядом, от которого его душу начало выворачивать наизнанку.
Не в силах этого вынести, он повернулся к Нове, легонько тряхнул ее за плечи. Из-под мантии ведьмы выглянул крошечный платочек, расшитый птичками. Некогда белый, теперь он стал кроваво-красным.
Нова была мертва. Ренфрид тоже.
Сэм почувствовал, как по щеке что-то потекло.
Земля снова опасно дрогнула, заставляя бесовских псов звучно взвыть. Из груди Сэма рвался похожий вопль. Его трясло так, как не трясло никогда, из него словно горячими клещами вытаскивали душу, оставляя вместо нее слабость и страх. Он не понимал, что происходит. В прошлый раз, когда отец выбросился из галереи замка, он ничего не почувствовал: ни страха, ни тревоги, ни грусти – а теперь в нем плескался такой ужас, что становилось дико.
– Твоя жертва, Сэм, – будто прочитав его мысли, будничным тоном проговорила Ниорин, – это человеческие эмоции и чувства, которые делают из мертвеца живую тварь. Ты был бездушной оболочкой, пока с тебя не спали чары мага разума, и твоя жертва теперь – это отдать только что обретенное. В прошлый раз маги пожертвовали своими силами – ты отдал эмоции и чувства. Затем ведьмы поставили на кон свои жизни и тела, это сделали Ренфрид и Нова, а теперь мне нужна ваша с Нериссой кровь, чтобы закончить начатое… – В руках женщины вспыхнула новая огненная стрела. – Не волнуйся, мальчик. Когда я закончу обряд, ты снова станешь бесчувственный пустой куклой.
Осклабившись, Ниорин подняла руки выше и продолжила:
– Жертвою созданное будет оплачено данью, запертое станет не очерчено гранью, – искра в ее руке фыркнула столпом искр и понеслась в сторону Сэма. – Камень к камню, дух к духу, месть к мести, колдовское, людское, бесовское сольются все вместе…
– Сэм, пригнись! – заорал Лоран, но Самаэлю было все равно.
Если не Ниорин, то его все равно убьют – либо обиженные грифоны, либо Маю, либо Беван. Какая, к бесам, разница, кто именно сделает это?