Девушка прижала обе ладони ко рту и попятилась в глубь амбара, с ужасом глядя перед собой.
Сколько простоял у двери, Самаэль не знал, но когда ноги начали дрожать от напряжения, он понял, что с улицы больше не доносится ни страшный рык, ни шумное дыхание зверя. Отступив от двери, Сэм наконец сел на землю и глубоко вздохнул. Все мышцы дрожали, он и сам не знал наверняка почему: от перенапряжения или страха. Самаэль прикрыл глаза и оперся затылком о стену. Рядом раздались тихие шаги, слева от него присела Нова.
– Кто это был? Ты рассмотрел его? – прошептала она.
– Волк, – прохрипел Сэм. – Или пес… – Он открыл глаза и посмотрел на Нову, чьи и без того большие голубые глаза теперь казались еще крупнее и хрустальнее. – Или ни то и ни другое…
Она понимающе кивнула и взглянула куда-то сквозь Сэма, на дверь.
– Зверь ушел, – шепнула Нова. – А если он вернется?
– В деревне мяса больше, – холодно заметил Самаэль. – Вряд ли он выберет нас.
Нова испуганно, но все же проницательно подчеркнула:
– Но в деревне есть стража, толстые стены и узкие улочки. Мы же в чистом поле, на отшибе, нас выловить проще.
– Ты боишься, это нормально. – Самаэль поднялся на ноги и подобрал мешок, который, в спешке ввалившись в амбар, отшвырнул куда-то в сторону. Развязав узелок, он вытащил изнутри одну шаль и кинул Нове: – Спи.
Поймав шаль, она невидяще посмотрела на вязь и сказала будто себе, а не Сэму:
– Общаешься со мной как с собакой.
В ее голосе было столько обиды и горечи вперемешку со страхом, что Самаэль не сразу нашел чем ей ответить. Накинув на плечи вторую шаль, он вернулся к двери, оперся на нее и сполз на землю, вытянув перед собой ноги.
– Не принимай близко к сердцу, – спокойно сказал он Нове, перехватив ее взгляд.
Глаза ведьмы заблестели, губы задрожали. Сэму стало тяжело смотреть на девушку, готовую вот-вот разрыдаться. Слишком много событий произошло за один день, у него просто не осталось сил и дальше поддерживать свою броню безразличия.
Он отвернулся и закрыл глаза.
– Постарайся уснуть, Нова, – вполголоса добавил Сэм. – Я буду караулить.
Рядом заскрипели прогнившие половицы. Самаэль приоткрыл один глаз и покосился на Нову, которая, вопреки злости и ненависти к нему, побоялась отходить далеко и, брезгливо смерив пол недовольным взглядом, свернулась в клубок совсем рядом с Сэмом.
Они провели немного времени тишине, и вдруг Нова приподнялась на локте и нахмурилась.
– У тебя в мешке была только эта шаль?
– Что, узор вышивки не нравится? – огрызнулся Сэм.
– Ты должен был достать больше вещей!
– К утру все будет.
Он поморщился и закрыл глаза, искренне надеясь, что зверь не доберется до Ренфрида и не отгрызет ему голову. Совсем не хотелось терять мальчишку теперь, когда от него зависел срок выполнения их задания.
– Откуда все возьмется? – не отставала Нова, и Сэм вдруг понял, что она уже придирается к словам и говорит просто затем, чтобы не сидеть в тишине.
– Тебя это не должно волновать, – отрезал он.
В отличие от Новы, Сэму хотелось тишины. На этот раз девушка не стала спорить. Она снова свернулась клубком и, шмыгнув носом, затихла. Больше Нова не пыталась с ним заговорить, и скоро по ее размеренному дыханию Сэм понял, что она уснула. Он облегченно вздохнул. Самаэль знал, что ведьме нужно хорошо выспаться, чтобы завтра она могла целый день контролировать воду и тащить шлюпку по волнам. Пришел холодный сезон, вода замерзла, и в некоторых местах по холодному течению приплывали пласты льда. Даже Сэм понимал: чтобы миновать их и не встать колом в море, нужно приложить много усилий. Это как на корабле, который сквозь Ледяное море мог провести только сильный экипаж.
Из-за раннего прихода зимы время дня сократилось, и рассвет, казалось, даже не думал наступать. Самаэль разлепил глаза и понял, что все-таки уснул в дозоре. Рядом кто-то начал шуметь. Он вздохнул и потянулся, посмотрев на Нову. Ведьма в потемках складывала в мешок небольшое количество еды, которое смогла своровать накануне: несколько луковиц, две связки с морковкой, по две штуки в каждой, полоски вяленого мяса, которых было ничтожно мало, и что-то еще, но Сэм успел потерять интерес, поэтому отвернулся и посмотрел на небо сквозь дыру в крыше.