Глава 24 Изменение сознания на конвейере
Знаний из потусторонних сфер у американских индейцев, похоже, имеется с избытком. И прежде всего потому, что область потустороннего всегда была им близка, как никому другому. В этом состоит вторая особенность культуры доколумбовой Америки. Индейцы были убеждены, что мир живых и мир мёртвых тесно соприкасаются. Это выразилось, кроме всего прочего, в чрезвычайно распространённом в Северной и Южной Америке обычае погребения усопших рядом с жилищами живых, а часто даже непосредственно в подполье жилых построек. То есть индейские семьи проживали в одном доме со своими умершими родственниками. А в Южной Америке, на территории современного Чили, за несколько тысяч лет до египтян была изобретена и широко применялась техника мумифицирования покойников — речь идёт о культуре Чинчорро, возникшей примерно за 7500 лет до Рождества Христова. Эта техника, видоизменяясь, дожила до испанских завоевателей — в Империи инков знатных мертвецов тоже мумифицировали.
Мир мёртвых, как считали индейцы, вполне доступен для проникновения как специалистов — шаманов, колдунов и жрецов, так и для «простых граждан», если последние прибегнут к соответствующим технологиям, прежде всего — к употреблению наркотических веществ. Наркотики — главный ключ и пропуск в иные миры для широких масс индейцев. И это третья особенность их цивилизации. Конечно, употреблялись наркотики не как попало, не так, как нынешние бледнолицые (да и чернокожие) беспорядочно поглощают «дурь». Нет, здесь важны были время, место, ритуал. Да и предварительная подготовка, настройка, посвящение. Тем не менее, организация массовых туров в миры иные была в индейских культурах доколумбовой Америки поставлена на широкую ногу, а теперь подобный туризм также входит в моду: такие адепты «изменения сознания», как Дж. Лилли, вовсю проповедуют культ ЛСД, а благодаря Кастанеде вновь возник спрос на пейот (наркотический кактус).
Конечно, если копнуть поглубже, можно увидеть, что культ наркотиков присущ англосаксонской цивилизации не меньше, чем индейской. До поры до времени, правда, англосаксы в лице Ост-Индийской компании (государственная, между прочим, организация Туманного Альбиона) приобщали к наркотикам другие народы, прежде всего, китайцев, поставляя им тонны опиума, выращенного в британской колонии Индии. Попытки слабого в XIX веке китайского государства воспрепятствовать одурманиванию своих граждан успеха не имели: англичане с помощью своего первоклассного флота отстояли-таки свободу торговли. Собственно, западная наркоторговля в Китае прекратилась только после прихода там к власти коммунистов в 1949 году.
Наркотрафики пришлось разворачивать туда, где у «психтранспортёров», или «дури», как говорят грубые русские, имелся гарантированный и богатый рынок, т. е. в США и в Западную Европу. США стали главным потребителем наркотиков, что неудивительно — работает закон возмездия, нераскаянной вины. Тем более что правящая элита США, как и древнеиндейские жрецы когда-то, похоже, не против, чтобы подчинённые ей «внутренние китайцы» (белые, чёрные и настоящие, жёлтые) снимали психологическое напряжение через «травку», «дурь» и «колёса».
Очень интересно о регулировании американской элитой подведомственного ей общества с помощью наркотиков рассуждает Михаил Делягин.[83] Справедливо указывая, что главную опасность для целостности США представляют растущие испаноязычные, афроамериканские и китайские этнические группы, Делягин предполагает, что «импорт и внутреннее производство наркотиков является неким аналогом оружия избирательного этнического воздействия, обеспечивающего замедление процессов внутренней дифференциации и усиления центробежных тенденций в развитии американского общества за счёт торможения его «недостаточно американских элементов».
Дополнительная функция наркотиков — «социальная селекция», уничтожение в обществе в целом недостаточно добропорядочных элементов, недостаточно управляемых из-за недостаточной восприимчивости к официальной пропаганде (в том числе и в части порочности наркотиков)».
Проще говоря, Делягин полагает, что элита Соединённых Штатов сознательно закрывает глаза на транзит и производство наркотиков в США, поскольку большую их часть потребляют негры, китайцы и латиносы — наименее ценные и наиболее сепаратистски настроенные этнические группы американского общества. В результате количественный рост этих групп сдерживается и тенденции к распаду страны тормозятся. Джон Колеман смотрит на эти вещи гораздо мрачнее. Подтверждая факт участия госструктур США в наркобизнесе, равно как и ряда госструктур западноевропейских (возглавляет наркотическую пирамиду, по Колеману, британская королевская семья, причём продолжается это со времен опиумных войн в Китае), он предполагает, что распространение наркотиков является частью обширного плана («Заговора 300»), включающего деиндустриализацию промышленно развитых стран, наркотизацию высвобождающегося в результате закрытия производства населения и постепенное снижение его численности. Население слаборазвитых стран сокращается, в основном, в результате провоцирования в этих странах голода и эпидемий. Колеман приводит отрывок из совсекретной статьи британского Королевского института международных дел: